Очень приятно, Демон! (СИ)

— Хватит. — уже вслух, совсем измученно и приглушенно — Я хочу к Томоэ — она подошла к двери, но демон не дернулся с места — Пропусти.

Разбежался.

Ошибка Нанами в том, что она прикрылась Томоэ, как защитным щитом. Видит свое спасение, напомнив ему о нем. Но глупая не понимает, что Томоэ не спасение, а ее погибель. Потому что при звуках его имени, Акиру поглотила злоба и неукротимая ярость. Внутри у него чертов пожар. Это имя подействовало, как красная тряпка на разъяренного быка.

И в это секунду богиня понимает, как сильно просчиталась. Его ревность, может стоить ей жизни.

Грубо толкнув богиню к стенке, Акира вцепился в ее горло и крепко сжал. Сейчас он не рассчитывает силу и Нанами ощущает, как сильные пальцы перегородили доступ к воздуху. Начинает краснеть, кашлять и бить его по руке. Демон опомнился. Алый блеск в глазах погас. Ослабив хватку он приблизился к ней вплотную.

— Я же сказал, что не позволял уходить? Ты глухая? Или слишком тупа, чтоб понимать мои приказы? — холодно и равнодушно. Хочет, чтоб он обращался с ней как с куклой? Как с уличной, девкой? Хорошо. Уговаривать его не придется. Таким ему быть вполне привычно.

Акира уперся руками в стену, по бокам от головы богини. Плотнее прижался телом, заставив Нанами вздрогнуть от такой тесной близости. Стало страшно. Особенно теперь, когда он наполовину обнажен, его рубашка по-прежнему расстегнута. Поддавшись вперед, Кирихито собирается коснуться ее губ. Нанами ощущает всем нутром его сладкое, вишневое дыхание. И он не просит разрешений, просто хочет взять свое. Уступить ему сейчас, значит навсегда распрощаться с девичьей гордостью, и стать его игрушкой. Второй, Каяко.

А Нанами не хочет быть очередной вещью. Хочет стать для него особенной, единственной. Возможно однажды, любимой.Теперь эта мечта стала навязчивой идеей. Смыслом жизни. Одержимостью.

Богиня отворачивается. Прикрывая веки, убивает в себе желание коснуться его губ.

— Что такое человечишка? — недовольно шепчет Акира — Не будь такой не сговорчивой, я ведь умею получать, что мне нужно. — это прямая угроза. Упоминание о паршивом лисе, вынудило стать сволочью.

— Хватит... — выдохнула Нанами, прикрыв веки — Еще не наигрался? — и тут же поворачивается к нему, глаза блестят обидой — Тебе самому от себя не противно?

Глаза демона округлились. Отстранился. Как же провоцирует эта глупая, упрямая девчонка. Он и так на грани срыва, видно по дрожащим упертым в стену рукам.

— Тебе же все равно с кем быть? Кого, целовать? Даже после того, что было тогда ... — « между нами» не вырвалось в слух, но Акира и так понял. Ее первая близость была ужасной. Болезненной. В отвратительном, грязном месте и под воздействием его яда. Но несмотря на все это, для нее она значит многое. Потому что тот, кто был первым, стал ее воздухом. — На этот раз ты перешел все границы — нижняя губа Нанами, слегка задрожала, а глаза вновь заблестели.

— Каяко тебе все покоя не дает — кое-как удалось взять себя в руки и накинуть маску безразличия. Хладнокровность, идеальное оружие, которое позволяет оставаться собой. Правда не надолго. В душе, Акира мечтает укоротить свой собственный язык, который вот вот потянет на откровенности. А о его маленьких слабостях никто не должен знать. Тем более богиня. — Ну поцеловал я ее, и что с того? — шипит демон наклонившись ближе — Ты же сама хотела, чтоб я ее утешил?

— Иди и утешай дальше... Как же я ненавижу тебя! — выпалила богиня.

— Какого хрена тогда ревнуешь? — больной укол в самое сердце. Акира еще больше поддался вперед очутившись в миллиметре от нее. Ненависть лилась через край — Ты… из-за одного поцелуя так бесишься. Разбила мне башку... И все это из-за одного, сранного поцелуя. А какого мне? Ты подумала своей тупой башкой? — цедит каждое слово сквозь зубы — Мне тогда вообще стоит убить тебя, Нанами — и его рука сжалась на ее горле, выпуская когти и рассекая нежную кожу. Нанами вздрогнула. Больно. Как и демону, сейчас — Сколько раз после того, как была моей, ты развлекалась со своим лисом? Сколько раз ты целовала его и позволяла делать с собой все, что пожелает? Сколько раз говорила ему, что любишь? Сколько?!!! Отвечай! — кричит он, плотнее сдавив горло. Нанами покраснела. Воздуха жутко не хватало, по шее текла кровь, а в глазах уже черные точки.

— Ни...разу — все же удалось выжить из себя, и возможно этим спасла себе жизнь. Потому что представляя ее с Томоэ, Кирихито находился на гране безумия. Хотел убить ее, а потом и лиса.

— Врешь? — спросил он вытаскивая когти, из ее плоти, и обессилено опустив руку вдоль тела.