Очень приятно, Демон! (СИ)

Дверь лазарета скрипнула, и в ней показался одноглазый ёкай.

— Оокунинуши-доно ожидает вас троих в своём зале через 10 минут,— торжественным голосом объявил он.

« Замечательно. Пойду как лахудра» — подумала богиня, посмотрев на себя с ног до головы. Как же она приятно удивилась, заметив на себе чистое кимоно.

— А как…А откуда оно на мне? — спросила удивленно Нанами, разглядывая длинные рукава.

— Что за глупые вопросы? — отозвался лис, на ходу поправляя юкату после борьбы. — Конечно, я переодел. Не мог же я позволить своей хозяйке спать в таких лохмотьях. Обязанность хранителя следить и за чистотой одежды.

Нанами смутилась. Щёки покраснели. Особенно от похотливого взгляда, которым Томоэ, её щедро наградил.

— Эй, паршивый лис! Вообще-то я тоже её хранитель. Надо было разбудить меня, чтоб я помог.

— Ты был изнурён вчерашней битвой, змей. И дрых бесполезной тряпкой на своем футоне.

— Томоэ... — обратилась Нанами.

— Да?

— Конечно, спасибо. Но в следующий раз я бы не прочь и сама переодеться.

— Как скажешь.

Мидзуки этому неслыханно обрадовался, зато сама богиня не очень. Слишком легко лис со всем согласился. Прямо паинька.

Через 10 минут все уже стояли в огромном зале. Только Оокунинуши и Отохико как всегда опаздывали. Позже объявились и они.

— Оокунинуши рассказал нам, как некий человек Кирихито поручил своим шикигами выкрасть его. Он видел этого парня лишь раз. Ему нужна была кровь Оокунинуши. После этого он снова заточил его в зеркало. Вот, собственно, всё, что мы знаем. — Микаге посмотрел на девушку.

— Кирихито — это сопляк, которого я спас в стране жёлтых вод, — задумался Томоэ. — Как знал, надо было скинуть его тело обратно. — Он посмотрел на богиню. — Ты его встречала, Нанами?

« Чёрт. Ну и вопросик. Томоэ, дай время всё рассказать по порядку. Надо придумать, что ответить… Как-то подготовить его… Блин…» — ладони девушки вспотели от волнения, а глаза забегали по всему залу, не зная куда спрятаться.

— Встречала?! Это ничего не сказать! — вмешался Курама. В его голове так и мелькали похабные картинки вчерашнего дня. — Лис, ты такое пропустил, что тебе и в страшном сне не привидится.

Ушки Томоэ дернулись, а сам весь насторожился. Должно быть он и правда пропустил особое событие. Чует сердцем, что оно крайне неприятное, иначе глаза Курамы не горели бы так от ярости. Томоэ заметил, что даже Мидзуки весь вспотел от напряжения, а Нанами виновато опустила голову.

« Курама, смотри не сболтни лишнего, — взмолилась богиня. — Здесь же столько людей, и Томоэ не простит…Я сама ему скажу всё…но не здесь. Не сейчас. Чёрт, не в это время!..».

— Слушай меня, лис, — одноклассник не был телепатом, а язык так и чесался. — Вчера утром я спокойно сидел дома. Отвечал фанаткам на электронную почту. Вдруг в окно стучится ворона. Я сразу почуял, что что-то не то. К птице была прикреплена записка. В ней говорилось о том, что Нанами умирает. Должен был решаться вопрос, чтоб оставить её жить на нашей горе. Конечно, я сразу вспомнил про змеёныша и побежал в храм.

— А я как раз приготовил саке и собирался его выпить после того, как Нанами-тян пошла божественной тропой в Изумо. А тут влетает этот общипанный петух.

— Нарываешься, змеёныш…— зашипел недовольный Курама.

— Не перебивай. В общем, он вваливается и кричит, что они оставят Нанами жить на горе воронов тэнгу. А я такой: “чего” ? А он такой: “что слышал” ! Мол если Нанами вернётся в храм, то отдаст концы. Конечно, я перепугался, и мы полетели в деревню тэнго.

— Я сказал лишь то, что прочёл в записке. Но когда мы прилетели туда, то услышали, что Нанами, не хотят оставлять. Потому, что она с тобой….ммм…. ну как…ну это…ну ты понимаешь? — как мог намекал он, с надеждой глядя на остолбеневшего лиса. Курама не мог подобрать приличного слова.

— Потому что на горе может жить только девушка. А они уже думали, что ты сделал с ней свои тёмные делишки, лис, поэтому ей отказали.

Мидзуки считал, что он выражается деликатно. Но от его слов у всех присутствующих глаза на лоб полезли, а девушка в миг покраснела как рак. Только глаза Томоэ сверкнули хищным огнем. В действительности он единственный не понял, что подразумевал Мидзуки под тёмными делишками.

— Подожди, змей, — перебил Курама. — Всё не так. Потом же они всё-таки согласились! Только после того, как Нанами заявила, — « Курама, сволочь, заткнись! » — что собирается отдать тебе, мерзкий лис, свою невинность — они передумали. А дальше хуже! Заявился этот ублюдок Кирихито…

— Она отдаст мне невинность? — Томоэ удивленно посмотрел на Нанами, прожигая насквозь взглядом. Такого поворота событий он точно не ждал.

— Потом, лис, — перебил его нахлынувшую фантазию Мидзуки. — Мерзавец Кирихито был вооружен до зубов. Тогда я сразу понял, что он не с добрыми намерениями явился. А Нанами-тян сказала, что он никого не тронет. И он такой типа да-да …. Но после того, что он сделал… — змей зашипел.

Курама сплюнул от подступившей злости прямо на золотой пол Оокунинуши, но тот и бог ветра настолько были поглощены рассказом, что не заметили этакого свинства.