Очень приятно, Демон! (СИ)

— Я хочу, чтоб ты убралась — Акира смотрел на розово-оранжевое небо в маленьком окошке, но злость внутри не унималась.

— Мой поступок не имеет оправданий. Но если бы я знала, что они обманут меня, никогда бы… слышишь… я бы никогда так не поступила! — и ее крик эхом разносился по темнице — Я ухаживала за тобой всю ночь, в лазарете. Держала за руку, пока не пришел Микаге. Я готова была отдать свою жизнь в замен на твою. Не будь таким жестоким — упрашивала его брюнетка. Плевать на то что сейчас, она слишком жалко выглядит. Кирихито ее слабость и боль. Он ее любимый — Умоляю, прости меня.

— Пошла, вон. Немедленно, убралась, я сказал… — казалось этот тон, был способен убить. Источал ничем не прикрытую ярость. Острую как металлические шипи. Ненависть сочилась из Акиры, будто яд из клыка кобры.

Слезы брюнетки не трогали демона, как и ее бесполезные оправдания. Никогда в своей жизни Акира не прощал предателей. И она не будет исключением.

Акира слышал, как Каяко, захлебываясь от слез, поплелась к выходу. Она не посмела ослушаться приказа, и покорно решила оставить его. Тяжелая дверь скрипнула и закрылась. Только после этого Акира вздохнул с облегчением. У него аллергия началась на эту девушку. Плевать, почему она так поступила, Акира не прощает предательства. Никому.

— Я не прощу тебе, ее слезы — шепнул он в пустоту. Вот истинная причина его разрушительной злости.

Перед глазами возникло опухшее от слез лицо, в некоторых местах, с лопнувшими кровяными сосудами, от перенапряжения. Крик, который раздирал его демоническую душу, так и звенел в ушах, с тех пор, как очнулся в лазарете. И он не смолкал. Становился все громче. Мучил. Терзал, как хищный зверь свою жертву.

Акира помнил, как в неадекватном состоянии, Нанами зубами грызла браслет на его запястье. Как собирала горячую растекшуюся по полу кровь, своими руками, обезумев окончательно. Он помнит, как Нанами выла, разрывала связки, чтобы быть кем-то услышанной, чтобы кто-то пришел на помощь. Помнит, соленый поцелуй дрожащих девичьих губ. Это безумие было пугающим. И если б тело не было настолько обескровлено и ослаблено, то сердце в груди разорвалось бы на мелкие кусочки. Превратилось бы в пыль, от ее душераздирающих воплей. И этого он не простит.

Сумасшествие богини причиняло больше боли, чем израненное тело.

Акира прикрыл глаза, и перед ним снова возникло это прекрасное девичье лицо. Сердитое. Улыбающиеся. Удивленное. Задумчивое. Оказывается, он изучил ее всю до капли.

— Я бы все отдал, чтобы увидеть тебя сейчас.

Дверь скрипнула, но Акира не стал оборачиваться, уверенный в том, что назойливая Каяко вернулась. Он провел рукой по лицу, смахнув терзающие, неприятные воспоминания, и уставился в единственное окно. Смотрел на красочное небо на закате.

— Еще долго будешь бесить меня? — спросил он, не оборачиваясь.

— Бессовестный — еле слышно, сказала Нанами.

Бойся своих желаний, ибо они могут исполниться. И вот одно из них уже сбылось. Стоит прямо позади.

Нанами смотрела на крепкую мужественную спину, пыталась оценить нынешнее состояние Кирихито. Внимательно изучала каждый участочек его тела. От корки до корки. Сквозь грязную, окровавленную одежду, которая еще вчера была безупречно белой, были видны раны. Свежие и еще не совсем затянувшиеся. В некоторых местах рубашка была разодранной, это были следы, от ударов мечом.

Весь ужас вчерашней ночи ворвался в голову вихрем. Эти воспоминания вытеснили собой все хорошее и заживо убивали обоих.

Сейчас.

В этот момент.

Нанами была благодарна за, то что Акира не смотрит на нее. Не увидит проклятой слабости. Разбитости. Ведь вчерашний день почти уничтожил богиню. Подтверждение этому, были не только холодящие душу воспоминания, но и плотно обвязанная ткань, на месте порезанных вен. Благо сейчас они были скрыты под рукавами теплой куртки. От бессилия и накатившей слабости, девушка оперлась на железные прутья. Медленно сползла по ним вниз, усевшись на каменный холодный пол. Карие глаза жадно хватались за демона, он был ее светом. Смыслом. Жизнью. Всем. И он жив. Нанами уперлась лбом на холодную решетку. Слезы сами хлынули из ее глаз. Старалась, как могла сдерживать их. Плакала бесшумно, не давая вырваться ни единому всхлипу. Очень надеялась, что демон не обернется. Не услышит.

Напрасно.

В темнице был лишь один пленник. Слышимость здесь была довольно завидной. Каждый, даже самый тихий звук, ударяясь об пустые стены, разносился по всей темнице. Конечно, Акира слышал ее тихий плач. Крепко сжимал глаза, почти до боли, а руки в кулаки. И сейчас он не смел обернуться, будто мысленно уловил просьбу богини.

Соленые, крупные слезы ранили и без того истерзанное тело.