Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы

ну, то есть у меня были, конечно, проблемы, но это были не те проблемы, которые приближают южную америку, а скорее скучные проблемы бытового характера. например, у меня не было зимней куртки, и я копил на нее полгода. или мне не очень нравилась моя работа. или мне не очень нравилась моя семья.

но даже в случае с семьей – а это, наверное, самая болезненная история в моей жизни, если не считать знакомства с моим предыдущим стоматологом и того случая, когда на меня натравили собаку, – у меня не было ярких претензий к конкретным людям, мне просто было жаль, что ничего хорошего не получилось, и я хотел начать все сначала.

но это «сначала» не подразумевало, что я пропаду на тринадцать лет в никуда.

дети, родители, друзья, коты, гитара.

чем старше я становился, тем сильнее опутывали меня социальные связи и обязательства.

домашние будут волноваться. да и на работе не хочется никого подвести.

тот, кто в пятнадцать лет не сбежал из дома, вряд ли сбежит из дома, когда ему тридцать.

даже в этом году я долго думал про южную америку, но потом купил билеты в таиланд.

не знаю, надо ли говорить, что жгучее желание разрушить все хорошее, что есть в моей жизни, с годами становится только сильнее. замурованный во мне эдмон дантес требует отмщения за обиды, которые так никто и не нанес. из ливерпульской гавани всегда по четвергам, но – без меня. счастливой мошкою летаю, живу ли я иль умираю.

моя трагическая жизнь проходит мимо.

обстоятельства непреодолимой силы раз за разом вынуждают меня откладывать последнюю истерику, которая станет прологом к моему трагическому, но неизбежному возвращению к тем, кто меня любил, но не понял.

пару раз в месяц мне приходится успокаивать себя: ну ничего, вот немножко еще, а потом-то я им покажу, они еще десять раз поймут, кого потеряли.

одно откладывается на другое, другое на третье. но я не теряю надежды.

последний раз я перечитывал «овод», когда мне было лет, наверное, четырнадцать-пятнадцать, но вчера я любопытства ради открыл «овод» снова и еле заставил себя оторваться.

это превосходно написанная книга, которую необходимо немедленно запретить.

а еще лучше переписать.

в безопасной версии «овода» артур умирает в конце первой части. джемма выходит замуж за боллу и рожает четырнадцать детей, получив на каждого материнский капитал, епископ монтанелли становится членом совета федерации или что у них там в италии было.

никто из них не вспоминает артура никогда.

иногда я думаю, как бы сложилась моя бурная внутренняя судьба, если бы в тот день я прочитал не «овод», а «думай и богатей», «химию в быту» или отрывной календарь за 1986 год.

самым безопасным навскидку кажется календарь. особенно если ограничиться праздниками и выходными.

* * *

раневской вчера исполнилось 120 лет. у меня в голове она почему-то сложилась с довлатовым, у которого тоже скоро день рождения.

мне кажется, популярность обоих устроена одинаково – они артикулируют не совсем банальные вещи, но оба очень недалеко от банальности ушли и поэтому доступны, порог входа для читателя практически нулевой.

собственно, поэтому, мне кажется, довлатов некоторым и не нравится – это все равно что очень талантливый пианист сидел бы в баре и играл гениальные вариации на тему «мурки». любой слушатель чувствует, что пианист легко может играть гораздо более сложные вещи, что «мурку» он играет вполсилы, чуть ли не на автомате.

и вот первая половина слушателей захвачена легкостью в каждом его движении, а второй жалко микроскоп, которым он так увлеченно забивает гвозди.

и только пианист знает, что если он начнет использовать микроскоп по назначению, в бар перестанут приходить.

книга мертвых поэтов

* * *

разговорились с лешей пару недель назад про русскую литературу, и оба сошлись на том, что уроки русской литературы в школе – это преступление против человечества