Очень смертельное оружие

Волкова Ирина Очень смертельное оружие

Ирина Волкова

Очень смертельное оружие

В тот чудный октябрьский день запоздалого бабьего лета я лениво сидела за компьютером, даже не подозревая, что за калиткой моего дома собирается толпа разъяренных людей с намерением меня линчевать.

Во избежание недоразумений хотелось бы сразу пояснить, что дело происходило не в Соединенных Штатах, да и за негритянку меня пока еще никто не принимал. Честно говоря, даже на мулатку я не тянула. Лишь однажды пьяный японец решил, что я персиянка, и мне так и не удалось его переубедить. В Европе меня иногда принимали за итальянку, испанку или француженку, но - и этим я горжусь - оригинальная идея линчевать меня возникла лишь у моего родного и горячо любимого русского народа.

Итак, я, русская писательница Ирина Волкова, радуясь сияющему за окном солнышку, лениво создавала очередной литературный шедевр, а за калиткой моего дома, как уже было упомянуто, собиралась вооруженная "лопатами и вилами" разъяренная толпа.

Мой уютный семикомнатный дом располагался в Москве, недалеко от метро "Юго-Западная", в чудом уцелевшем среди многоэтажек оазисе частных застроек, где после перестройки "новые русские", члены правительства и мафиози принялись активно возводить свои роскошные особняки.

На момент факта линчевания особняки с высоченными заборами, охраной и камерами наружного наблюдения занимали лишь около четверти общего количества жилищ, примерно половина домов была более или менее приличная (мой дом относился именно к этой категории), а оставшаяся четверть была представлена жутковатыми покосившимися хатами, напоминавшими о русской деревне из фильмов о Великой Отечественной войне. В этих хатах, несмотря на все старания правительства и Центробанка, упорно и упрямо продолжал выживать многострадальный русский народ.

За кривыми прогнившими заборами квохтали куры, а по улицам, шарахаясь от "шестисотых" "Мерседесов", "БМВ" и "Кадиллаков", бродили стада тощих прожорливых коз. Иногда из-за загородки вырывался бойкий розовый кабанчик, а кое-кому пришло в голову даже откармливать бычка.

На эту "плебейскую" живность, лениво пощипывая травку около украшенных камерами слежения заборов, с высокомерным презрением взирали холеные пони "новых русских".

Впрочем, пони к этой истории не имели никакого отношения. Причиной того, что возмущенные соседи возжаждали моей смерти, оказался наиболее вредный и бодливый козел с нашей улицы.

В тот самый момент, когда горланящая толпа "односельчан" уже готова была штурмовать запертые на замок ворота, как нельзя кстати появился возвращающийся с тренировки мой третий бывший муж, один из лучших специалистов России по боевым искусствам, в свое время тренировавший для КГБ иностранных разведчиков и диверсантов, а ныне разработавший систему рукопашного боя, внедряемую в подготовку Российской Армии, милиции и частных охранных структур.

Грудью прикрыв калитку, Саша попытался выяснить, что происходит. Народ, издавая воинственный клич: "За козла ответишь!", потрясал дубьем и требовал мести и справедливости. С трудом, но Саше все же удалось выяснить, в чем дело. История оказалась нетривиальной и вполне могла бы украсить собой третьесортный фильм ужасов.

Как выяснилось, хозяйка козла, подслеповатая и почти выжившая из ума восьмидесятилетняя бабка, своими собственными глазами видела, как я открыла калитку и заманила в нее бесценного козла-производителя, и тут же громадная черная собака (мой любимый черный терьер Мелси) вцепилась козлу в горло и ' разорвала его. Я, схватив окровавленную тушу,быстро поволокла ее в дом и спрятала в шкаф.

Совершенно очумевшая от подобного зрелища козловладелица с оханьем и причитанием помчалась по соседям, рыдая и жалуясь на убийцу-собаку и бандитку-хозяйку. Сердобольные мужички, приняв по стаканчику, отчего их праведный гнев разгорелся еще сильнее, вооружились предметами садово-огородного инвентаря и дружно двинулись на штурм.

Сказать, что мой третий бывший муж удивился, - это ничего не сказать. Во-первых, наша собака отличалась патологическим миролюбием. Следуя поговорке "ласковый теленок двух маток сосет", она была не способна укусить даже крысу, не то что разорвать кому-то горло. Во-вторых, представить, что я, схватив в охапку грязного, вонючего и залитого кровью козла, протащила его по коврам и паркету и запихнула в шкаф, видимо, надеясь то ли полакомиться на ужин его мясом, то ли сшить дубленку из его шкуры, было еще более невероятно.