Очень современная повесть

Сегодня наши либеральные обыватели - Арбатова тому пример - привычно обвиняют во всех своих бедах и бедах России большевиков и Октябрьскую революцию. А где были сами либеральные обыватели в 1905 или 1917 году? Что, кроме примеров трусости, оппортунизма, бестолковости, шизофренической болтливости и истерического позерства, неспособности работать на износ и систематически, они продемонстрировали? Это еще Плеханов 100 лет назад обнаружил, что российский пролетариат, как бы мал и слаб он ни был, уже выработал классовое сознание (стал "классом для себя"), а российская буржуазия, вопреки общим правилам, так и не удосужилась это сделать. Из этого открытия и выросла большевистская концепция гегемонии пролетариата в русской революции. Говоря иначе, сами либералы, сам обыватель, сама буржуазия - трусливая, политически и духовно ленивая, рептильная оказалась неспособна в России выполнить свою историческую миссию и передала право на гегемонию пролетариату.

А теперь, спустя 80 лет, либералы все еще плачутся и причитают: ах, какие нехорошие большевики, захватили власть, устроили диктатуру пролетариата, бяки! Вечно у обывателя виноват кто-то, кроме него самого.

При таких психологических характеристиках, при таком "историко-культурном наследии" нашему обывателю оскотиниться - раз плюнуть. Весь путь моральной деградации, на который западным буржуа-обывателям понадобилось несколько столетий, наши без труда преодолеют за пару десятков лет. Если падать невысоко - то и лететь недолго.

Сегодня наш обыватель (еще придавленный гнетом европейской культуры, сохранившейся в качестве доминантной при "проклятых коммунистах") лучше западного обывателя, завтра - после победы в России американизированной "массовой культуры" - будет в десять раз хуже.

* * *

Я воспринял произведение Арбатовой как документальную повесть. Сама она, видимо, так не считает. Сама она явно считает свою повесть художественной прозой. В подзаголовке у нее стоит просто "повесть". Знающие люди мне сказали, что только такую прозу Арбатова и пишет.

Мой разбор повести Арбатовой - это не литературная критика. Это политизированная культурология. Но даже в рамках культурологии я не могу игнорировать арбатовский стиль.

Почему Арбатова считает, что чем безграмотнее - тем лучше, это для меня загадка. Где ее учили такому языку, каким она пишет - еще б(льшая загадка. Подозреваю, что в Литературном институте. Сужу по результату.

Если повесть Арбатовой - документальная проза, то где был литературный редактор? (То, что документальная (мемуарная) проза требует редактирования - это азы литературно-издательского дела.) Если это художественная проза вопрос уже ко всей редакции "Звезды": а вы не даром свой хлеб едите, братцы?

Одни только приведенные выше цитаты из повести Арбатовой пестрят чудовищными стилистическими оборотами, свидетельствующими о полной литературной невинности профессионального драматурга Арбатовой.

Примеры? Пожалуйста. С.52. "Лола Звонарева, зам главного советско-американского журнала "Вместе"..."

Черт с ним, с несуществующим в литературном языке канцеляризмом "зам." (кстати, пишется с точкой, а не без). Но все-таки: Звонарева - зам. главного редактора журнала "Вместе", или это журнал "Вместе" - главный в череде советско-американских совместных изданий?

Тут же, с.52-53: "Андрей Кафтанов и писатель Леня Бахнов обещают перенести вещи этих сопляков, и они, наконец, с большой неохотой сдаются". Кто "они"? Кафтанов и Бахнов?

Вещи? Сопляки? Да-да, я догадываюсь по контексту, что "сопляки". Но если это литературное произведение - или пусть даже документальное, но напечатанное в литературном журнале - читатель не должен догадываться по контексту. В литературном журнале, нельзя, черт возьми, писать полуграмотным языком "Московского комсомольца"!

С.53. "Он читает введение в курс, от которого кофе перестает быть горячим..." От курса или от введения?

С.61. "...старалась придать глубоко пьяному голосу глубокую загадочность..." Дорогая Мария Арбатова!

Голубушка! Вас в школе не учили, что русский язык богат синонимами? О смысле я уже не говорю. Что такое "глубоко пьяный голос" и чем он отличается от "неглубоко пьяного" - тайна сия велика есть.

С.82. "...все время лежит под кустом в объятиях Денси, иногда подходя к Елене..." "Все время лежит, подходя"

- это замечательная находка. Жаль только, представить себе такое невозможно. "Без помощи, но при посредстве".

С.86. "Я несусь голая по безумному рельефу, почему-то не сломав ни одной ноги, размахивая халатом и придушенно вопя: "Миша! Лена! Миша! Лена!", как будто само по себе это как-то может помочь. Он достойно и неторопливо летит за мной до самой палатки..." Тут что не фраза - то шедевр. Как вы думаете, дорогой читатель, кто такой "он"? Миша? А вот и не угадали. Да знаю, знаю я, что из построения фразы получается, что Миша. Но на самом деле это не Миша, а орел. Просто у Арбатовой стиль такой. Привыкнуть надо.