Очень странная история

— Правы, — профессор открыл глаза и взял бокал. — Правы. Крестоносцы так называли арабских воинов. Хотя если быть точным, мавры — это жители Северной Африки, исповедовавшие ислам. Кстати, многие с негроидной составляющей в крови. Помните Отелло? Чёрный мавр. Но в Испании тех времен всё мусульманское население называлось «маврами».

— С маврами понятно… А-а-а-а… «Монжуа»? Вы сказали, что французы атаковали мавров с криком «монжуа!». Что это означает?

— То же, что русское «ура!». «Монжуа сен-Дени!» был военным кличем всех французов в Средние века. Возможно, это значит: «Защита наша, святой Дионисий!». — Профессор допил вино и поставил бокал на стол.

— А при чём здесь святой Дионисий?..

Профессор открыл рот, но его перебил внезапно возникший метрдотель:

— Извините, господа… ради бога, извините… я перерываю вашу беседу… Но вас, — он выразительно посмотрел на меня, — просят к телефону.

— Меня?! Кто?!

Вот уж воистину…

— Не могу знать. Женский голос.

— Профессор, извините… я отойду на минутку. Только, ради Бога, пожалуйста, не уходите, дождитесь меня, у меня столько вопросов…

Профессор как-то неопределённо кивнул, я, расценив это как согласие, поднялся и проследовал за метрдотелем в служебное помещение.

В комнате обслуги на столе лежала телефонная трубка, но подняв её, я услышал лишь короткие гудки.

— Короткие… — продемонстрировал я трубку метрдотелю. — А почему вы решили, что это именно меня?

— Женщина просила позвать посетителя, который сидит на вашем месте, — пожал он плечами. — Она точно указала место.

— Наверное, всё же перепутали…

— Да, бывает, — согласился метрдотель.

Я положил трубку на аппарат и направился в зал, к профессору. Однако… того уже не было. За моим столом сидел совершенно другой человек.

Когда я подошёл, он встал и, прижав руку к груди, немного хриплым голосом произнёс:

— Буэнос тардес, благородный дон! Прошу извинить меня, пердона май, я без разрешения присел за ваш стол…

— А где… — я растерянно оглянулся.

— Мон амиго, профессор ушёл. У него возникли неотложные дела, он попросил извиниться, благородный дон… И я позволил себе присесть… Но если не приветствуете мою компанию, я могу уйти…

— Нет-нет-нет… Садитесь, пожалуйста.

Я сел и позвал официанта.

— Могу вас чем-нибудь угостить?

— О, грасияс, мучо грасияс, благородный дон, не откажусь… — Он взял из рук официанта винную карту. — А, впрочем, и так знаю, что буду. — Он вернул карту. — Камареро⁸, принеси-ка бокал чилийского «Мирафлора», пор фавор.

— А ещё эспрессо и коньяка, пор фавор. — Я решил, что мне пора выпить ещё кофе… с такими-то поворотами.

Ожидая напитки, мы молча разглядывали друг друга. На предложение закурить он указал на оставленную французским профессором сигарету, взял её и прикурил от моей зажигалки.

Был мой гость высоким, тощим голубоглазым брюнетом, с благородными чертами лица. Короткая стрижка, волосы зачесаны назад, чуть полноватые губы. Одет в чёрную пиджачную пару, безупречно белую сорочку с тёмно-бордовой бабочкой. Сидел свободно, закинув ногу на ногу, слегка покачивая лакированной туфлёй. Что интересно… Из верхнего бокового кармана его пиджака тянулся шнурок. У него что там, монокль, что ли?

— Амиго, уходя, сказал мне, что у вас случился интересный разговор… — Он аккуратно стряхнул пепел. — И у вас, благородный дон, есть много вопросов. — Собеседник, глядя мне в глаза, слегка наклонил голову: — Это так?

— Э-э-э… — затянул я, пытаясь определить, как же к нему обращаться.

— Профессор, просто профессор, — подсказал гость, беря из рук официанта бокал.

— Действительно… профессор. — Я хлебнул коньяка и сделал глоток наконец-то горячего кофе. — Дон профессор?

— Просто профессор.

— Тогда и я просто…

— Синьор.

— Да. Синьор, просто синьор. — Я ещё раз пригубил из бокала, затянулся сигаретой и выпустил дым. — А лучше бы и ещё проще. А то «дон»!.. Какой я вам дон?..

В голове вдруг всплыло: «Благородный дон поражён в пятку!!» ⁹, я хмыкнул.

— Мы с вашим другом тут обсуждали «Песнь о Роланде». Точнее… вот эту книгу. — Я перевернул Чернову обложкой, профессор наклонился, бегло глянул и кивнул. — Я купил её, чтобы подарить своему Учителю, пришёл сюда ознакомиться с ней. Ваш друг застал меня рассматривающим «иллюминацию», как он назвал эту миниатюру, посвящённую битве при Росенвале. И вот…

— Пердона май, синьор, — улыбаясь, перебил меня профессор, — но не было никакой битвы при Росенвале.

— В смысле? — опешил я.

— В смысле, всё было не так, как в «Песни». — Он сделал глоток вина. — Всё-всё было совсем-совсем не так…

— А как? — нерешительно улыбнулся я.

— Как? Недавно… Синьор позволит занять его внимание?

— Конечно, конечно… профессор.

— Недавно в мои руки попал замечательнейший документ на староиспанском. Знаете ли, увлекаюсь… «Первая всеобщая хроника Кастилии». Язык и текст — трудные, но я понемногу перевожу, сначала на современный испанский, а потом на русский. Так вот, глава 619 хроник посвящена битве короля дона Альфонса Целомудренного с королём Франции Карлом. Документ датирован XIII веком и ссылается на Луку Туйского… Синьор знаком с работами Луки Туйского¹⁰?