Очень страшный властелин. Том II

Сон вновь мигнул — теперь я находился в лично воплощённом замке, где вместе со мной существовали все мои рабы. Время здесь ощущалось совершенно иначе, из-за чего мне нравилось в нём находиться. Сидя на диване, который поставил на место трона, просто смотрел на установленный прорыв. Личный. Рано или поздно он или станет больше, поглотив во мрак очередную реальность, или исчезнет.

На душе был мандраж. Притупленные долгим существованием эмоции загорелись с новой силой. Столько сил, столько жертв и страха перед местом, откуда по-настоящему выбраться нельзя. Порождения мрака есть часть мрака, и даже если смогут покинуть мир — связь с родным планом всё равно никуда не денется. Впрочем, и то, что я смогу хотя бы сотню лет просуществовать в материальном мире, за пределами плана, вызывало во мне безумно сильные эмоции.

Непроизвольно попытался вспомнить прошлую жизнь. Моё сознание дошло до того уровня, когда я сам мог программировать свою личность и сущность, поэтому вытянуть на передний план давно, казалось бы, забытую жизнь было просто. Не всё, но этого хватило, чтобы просто погрузиться в ощущения обычной жизни с обычной семьей. Их лица я уже вспомнить не мог, зато прекрасно помнил, как всё резко закончилось.

Улыбки родителей, счастье, пронзительный крик, искажение пространства, тьма… Это произошло так быстро, так неожиданно и странно. Без шансов.

— Неу-у-удачник тыся-я-ячелетия, — появилась на моей морде пасть, которой я широко улыбнулся.

Встав с дивана, соприкоснулся с разумами всех подчинённых мне существ — я чувствовал их мысли, их отнюдь не самые светлые (ха-ха) желания. Не став акцентировать на них внимания, просто отправил мысль-образ того, что мне нужно отлучиться.

В сознание сразу стали стучаться десятки и сотни образов, от которых я просто отмахнулся. Питт уже стоял сзади меня.

Я знал его желание пойти со мной, но… Может быть, позже. Желания моих рабов разительно отличались от моих желаний — они хотели разрушений, огромное количество душ, подсознательно желали погрузить реальность во мрак, дабы жители иных планов и реальностей могли почувствовать себя так, как чувствуем себя мы — постоянный, вечный холод и понимание того, что сам план тянет из тебя силы, не давая сбежать, измывается над тобой, не имея при этом полноценной воли.

К счастью, меня нельзя было отнести к группе обиженных на всю вселенную эмо.

Оскалившись, уверенно прыгнул в прорыв, чувствуя, как начало корежить моё существование, пытаясь подстроиться под совершенно иную реальность, у которой были свои законы и условности. Попал на чужую территорию — будь добр следовать правилам.

И я не собирался противиться этому, давая своей сущности подстроиться под новый мир.

Уже оказавшись в материальном мире, просто стоял на одном месте, чувствуя, как отступил давно вбившийся в подкорку холод. Не полностью, на краю сознание оставалось ощущение присутствия мрака, однако понимание того, что теперь я могу напрочь забыть про пожирание других существ для поддержания существования…

Подобные мысли пьянили.

— Ты опоздал на десять дней.

Женский голос выбил меня из внутренних мыслей, из-за чего я непроизвольно осмотрелся, пытаясь не обращать внимания на раздражающий свет солнца.

Большое, чистое поле. От количества ярких цветов на мгновение даже поплохело. Ветра не было, но ощущение воздуха, самой материи, было пусть и вполне понятным, тем не менее совершенно необычным. Меня, энергетическое существо, словно что-то разделяло от материального мира, и, чтобы повлиять на него, нужно было прикладывать определённые усилия. С моим могуществом — пустяк, однако само эфемерное ощущение блокады было… странным.

В этом поле стояла молодая девушка лет восемнадцати на вид в странной, устаревшей (если верить моим воспоминаниям) одежде — криво связанное, уже изрядно поношенное, грязное платье, кажется, подобие туники, головной убор в виде перевязанного платка…

Одежда на девушке была надета небрежно и, кажется, с какой-то ленью. Длинные чёрные волосы неизвестной были распущены, в самих волосах виднелись какие-то фенечки. Глаза девушки, напротив этого, могли похвастаться странной белизной — не слепота, что-то иное.

Заговорила со мной она на незнаком языке, который, впрочем, понять мне было несложно — просто улавливал её мысли, трансформируя смысл в слова для себя. Моё сознание делало это чисто инстинктивно.

«И кто ты?» — привычно, по-хозяйски залез в её разум, где неожиданно наткнулся на блокаду.

Я мог легко её пробить, но мне было слишком интересно.

— Если посмеешь залезть в мою голову, то никогда не узнаешь, как лишиться своего поводка, — добродушно улыбнулась чистыми, здоровыми зубами девушка.

По голове, казалось, ударили кувалдой. Вся моя собранность куда-то исчезла. Поводок? Она же не про мрак?..

Уже думал задать вопрос, однако меня опередили:

— Меня давно интересовало, что значит надкусанное яблоко, и почему вклад в него может принести богатство всему роду. Не мог бы ты уточнить?