Очень заботливый владелец (ЛП)

— Нет, — прервал он. — Не стоит извиняться… просто тяжело г-г-говорить.

— Тогда не стоит.

Он повернулся ко мне и печально улыбнулся. Затем закрыл глаза.

— Я просто забывал побриться, — коротко пояснил он.

Я ждала, что он все же скажет больше.

Пауза затянулась, и я снова пожалела о том, что завела этот разговор. Но потом он снова заговорил.

— Когда Карл погиб, я был в отчаяние. Он был моей семьей, мой единственный брат. К тому же… в то же время произошло еще несколько событий на работе… но смерть брата затмила все. Полагаю, что я слегка сошел с ума. Я перестал ходить на работу, и практически перестал жить. Я не брился и не стригся восемнадцать, точнее, девятнадцать месяцев. А потом, когда я начал приходить в себя… мне стало нравиться, что мой внешний вид заставляет людей дважды задуматься, прежде чем заговорить со мной. Мое… мое заикание было довольно сильным, поэтому держать людей на расстоянии казалось проще, чем пытаться с ними общаться. Думаю, ты права. Я прятался. В любом случае, я просто запустил эту ситуацию.

— Ты больше не заикаешься.

Он тепло улыбнулся.

— Не с вами.

Я неуверенно закусила губу.

— Я правда не понимаю. Почему оно то проявляется, то нет? Но ты не обязан отвечать, если не хочешь.

Он нахмурился.

— Не уверен, что смогу ответить, но как не крути, так и есть. Наверное, это стресс. Но не всегда. Это началось, когда я еще был ребенком. Когда нас бросила мама, мне было столько же лет, сколько и Кэти, поэтому мне даже не нужно быть психологом, чтобы понять это.

— Должно быть, это было крайне тяжело.

Он только пожал плечами.

— Если хочешь знать клиническое определение, то это называется психогенным тиком. Мой психиатр объяснял мне, что заикание проявляется внезапно после событий, которые вызывают сильный психологический стресс. — Он бросил на меня отсутствующий взгляд. — Характеризуется повторение начальных или ударных слогов.

— Ведь это может пройти? Теперь да, не так ли?

Он помотал головой.

— Я не знаю. Как и все остальные. Может это исчезнет, а может останется навсегда. Предполагаю, что это есть и это останется, но я не могу знать наверняка.

— Даже не представляю, насколько это сложно.

— Люди не могут проявить терпение и начинают заканчивать за меня фразы. Это унизительно, когда кто-то говорит за тебя, словно ему виднее, что ты хочешь сказать. С тобой и Кэти я чувствую себя… в безопасности, хотя это слишком громкое заявление, но я уверен, что ты не осудишь меня.

Я приподнялась на локте и прикоснулась к его небритой щеке, затем провела пальцами по коротким волосам, которые были чуть длиннее щетины. Его губы приоткрылись, и он что-то промурлыкал от удовольствия, заставляя меня рассмеяться.

— Тебе это нравится?

— Да, — с удовольствием простонал он, приоткрыв один глаз и улыбнувшись мне, — ты можешь делать это весь день, и я не попрошу тебя остановиться.

— Я рада, что ты подстригся, — произнесла я. — Потому что ранее в моих глазах ты был не Мистером Уинтерсом, а горным человеком.

Он рассмеялся.

— Что-то типа, Джона «Гризли» Адамса? (прим. житель Калифорнии. Прославился как дрессировщик медведей гризли и других диких животных, которых сам же и ловил).

— Именно, но со Стэном вместо медведя.

— Думаю, Стэну такое сравнение пришлось бы по душе.

— Ты казался таким диким и неприступным.

Улыбка исчезла с его лица.

— Знаю. Поэтому и привел себя в порядок. Та девочка в лесу…

Он нахмурил лоб, а его выражение лица исказилось от болезненных воспоминаний.

— Я напугал ее. Привел в ужас! Я слишком долго не обращал внимания, как выгляжу. Меня устраивало, что люди держатся от меня подальше, но я не задумывался… Я слышал, как она кричала… а ее родители… Они смотрели на меня словно на какого-то монстра. Это действительно потрясло меня. Это было ужасно.

Он перестал хмуриться, но все еще выглядел крайне печальным.

— Если бы не те котята, я бы… После того, как я принес их тебе, то осознал насколько я устал быть в отчуждении, жить наполовину. Понял, что должен попытаться… должен вернуться… Или навсегда останусь сумасшедшим отшельником, которым пугают детей.

Он повернулся ко мне.

— И именно тогда я встретил тебя.

— Меня?

Я удивленно моргнула. Даже не заметив, что он снова пристально смотрит на меня.

Алекс улыбнулся.

— Ты приняла меня. Была добра ко мне и к Стэну. Я не особо показывал это, — произнес он, проведя пальцем между собой и мной, — но я тоже не хотел, чтобы ты боялась меня. Ты была особенной.

За эти слова он заслужил поцелуй.

***

Мы занимались любовью, затем спали, а потом снова занимались любовью, и так всю ночь напролет. К утру я была совсем без сил. Но мне было хорошо. Даже слишком хорошо. Лишенная сна, изнеможденная, но глупо улыбающаяся.