Очень женский роман со счастливым концом (СИ)

— И вообще, где ваши манеры? ВЫ в помещении находитесь! Будьте добры, снимите головной убор.

Вся аудитория, человек 60 не меньше, устремили свои взгляды на бедного парня. Ему ничего другого не оставалось, кроме как подчиниться. Он снял свою кепку. Кажется, впервые. У него оказались роскошные темно-русые волосы длиной до подбородка, и ярко-синие глаза.

— Какой симпатичный! — донесся шепот с галерки. По аудитории разнеслись сдавленные смешки.

Я была склона согласиться. Совершенно непонятно, чего он за кепкой прятался. Нормальный мальчик. Симпатичный даже, как кто-то заметил. Многие бы позавидовали.

С того дня Егор перестал постоянно носить свою кепку, и начал потихоньку вливаться в коллектив. Однокурсники даже удостоились чести узнать его имя. Оказалось, он учился в группе с моим Юркой. МЫ стали дружить потоками. У нас, на экономическом, учились одни девчонки, а у них — сплошь мальчишки. Противоположности, как известно, притягиваются. Начали завязываться романы.

Нас с Юркой от чего-то все считали парочкой, хотя мы ею никогда не были, если не вспоминать того эпизода в девятом классе, но он не в счет. Стоило немалых трудов убедить общественность в существование дружбой между парнем и девушкой. Мне безумно нравился мальчик с факультета информационных систем, но он категорически не желал обращать на меня внимания. Юрка чуть не каждый месяц влюблялся в новую девушку, и все никак не мог остановиться на ком-то одном. А моя личная жизнь меня абсолютно не радовала. Из тех, кому нравилась я, мне не нравился никто. Тот, кто нравился мне, демонстративно меня игнорировал. Все печально. В этой печали прошла половина первого курса. Отгремела первая сессия, пришла весна.

Предмет моего тайного воздыхания подружился с Егором. Каким-то непостижимым образом у высокого красивого, словно Аполлон, парня, по которому сохла, помимо меня, добрая половина факультета, нашлась масса общих тем с чудиком в кепке. Впрочем, кепка давно осталась в прошлом, но и без нее Егорка заметно отличался от остальных. Нет, он вовсе не был хуже, просто какой-то другой… Есть такие люди, что называется «без кожи», такие ранимые, чувствительные. Егорка, видимо, оказался именно таким. Свою ранимость и беззащитность, в целях самосохранения, пытается спрятать за странными рубашками, умными книжками и независимым видом. Выходит не очень. Таким камуфляжем он скорее подчеркивает, словно красным маркером, свое отличие от других… И как он этого не понимает?

Мы начали общаться с Егором. Сначала просто здоровались, обмениваясь репликами. А однажды разговорились. И неожиданно подружились. Не скрою, изначально мне хотелось подобраться чрез него к его приятелю. НО постепенно я присмотрелась к Егору. И, как не удивительно, он стал мне симпатичен. Нет, я не воспринимала его как мужчину, не влюбилась в него, не увлеклась. Просто разглядела в нем человека. И этот человек мне понравился. Он был милым и интересным. Не пошлым. Читал странные, не совсем понятные, но интересные книжки. Музыку какую-то редкую слушал. Отличался от основной массы парней его возраста. Оказалось, он старше меня на полтора года. Поступил со второй попытки, целый год готовился к вступительным экзаменам, которые провалил в прошлом году. Мне даже стало стыдно за себя и Юрку. Мы — то толком и к экзаменам не готовились, все больше дурака валяли. И так знали, что поступим, с нашими дедулями. А человек вон как старался, чтобы здесь учиться…

Егору я очевидно нравилась. А я вела себя как полный идиот. Потому что сделала его своей подружкой и жилеткой. Делилась переживаниями по поводу невзаимной симпатии к его другу. Самое смешное, что к моменту, когда мы подружились с Егором, тот мальчик окончательно мне разонравился. К чему я тогда изображала неразделенную любовь и таскалась с печатью страдания на лице? Да кто же меня знает? Одно слово — идиотка! Впрочем, не сложно догадаться, что пыталась таким образом привлечь к себе внимание. Нетривиальный метод, что сказать.

Егор вел себя мне под стать. То мы вдвоем прогуливали пары, слонялись вместе по Москве, а потом он провожал меня в Строгино, хотя сам жил, мягко говоря, не рядом. То вдруг он начинал делать вид, что мы едва знакомы, спешно убегал после лекций, на которых садился от меня как можно дальше с кирпично-непроницаемым лицом. Тоже, как я сейчас понимаю, цену себе набивал. А тогда меня это очень раздражало и даже, к моему удивлению, печалило. Юрка оказался гораздо проницательнее меня. В нем кипела мужская солидарность.

— Да Егорка в кепке в тебя влюбился. Эх, Бирюкова, попортишь парню кровь. Поматросишь и бросишь, знаю я тебя!

Я только отшучивалась. В Юркины догадки мне лично верилось с трудом. Но эти его шуточки дали определенные всходы. Мне захотелось, во что бы то ни стало, получить Егора. Зачем? Для чего? Хороший вопрос. Ответа на него я не знала тогда. Нет, он не стал мне нравиться больше, чем нравился до этого. В моем сердце он не занимал ровным счетом никакого места. Получить его я захотела исключительно головой. И я своего добилась. На эту свою неразумную голову.