Очень живучая тварь

Как он позже выяснил, Белигус попал в Пантеон вскоре после событий, что устроил поедатель. Предыдущие небожители, существа, мощь которых трудно вообразить, были практически истреблены. Разгромленные и обессиленные, они прятались в своих собственных измерениях, переживая последствия недавних событий. Белигус Безликий, как и прочие молодые боги, оказались на руинах разрушенного мира. И к этому миру, к его порогу, подбирались жадные до крови легионеров твари. Твари, что прорывались из земель отчаяния, с каждым столетием становились все умнее, хитрее, находчивее. Чудовища начали объединяться в группы, устраивать засады и хитроумные западни, стремительно сокращая численность богов. Небожители чувствовали неотвратимо приближающийся конец собственному существованию. И в этот момент сама вселенная изменила правила игры.

Те из богов, кто первым обратил в свою пользу новые правила, стали основой верхнего мира. Именно тогда Белигус Безликий начал свой путь к вершине. Он, Друт, Саяша, О'Солуте и ещё парочка наиболее предприимчивых небожителей быстро сообразили, где можно развернуться. Божественные тропы из черного камня – привет от Друта Сумасшедшего. Вербовка перспективных душ из серединного мира – находка Белигуса Безликого. Животворные эссенции из живых существ – вотчина Саяши Предательницы. Создание реликвий и хитроумных устройств – стихия О'Солуте Шепчущего в ночи. Но Белигус был единственным, кто решился отыскать ушедших на покой, предыдущих легионеров. Так родился его союз с Шимассой Царицей ужасов. Союз, о котором говорят по сей день. И пусть королева так и не появилась в Пантеоне, продолжая обитать в своем, отдельно созданном пространстве, но её рука видна во многих начинаниях Анубиса. Этот, без преувеличения, великий союз, развоплотил не одну сотню легионеров и уничтожил не одну тысячу тварей. И вот сейчас Белигус Безликий, он же Анубис, а ныне бог загробного мира, восседал на своем троне и медленно переводил взгляд с одного трофея на другой, методично осматривая стену в дальней части тронного зала, пытаясь сообразить, что за «хрень» тут происходит.

«Крылья Воссерати – не то», – владыка мертвых задержал внимание на белоснежных огромных крыльях некогда величайшего из прогусов.

– Крылатая п..падла! – не смог удержаться хозяин пирамид от комментария.

Если бы не одна из мумий Шимассы, своевременно отправленная на помощь, наверное, сейчас его не было бы в живых. В той бойне Анубис лишился своего хвоста, ноги и половины головы – волчью пасть отрезало напрочь. А все потому, что «крылатая падла» обладала мерзкой способностью на долю секунды видеть будущее. Попробуй убить подобное создание, когда тебя постоянно опережают на шаг. Если бы не способность Белигуса менять обличье, превращаясь в неубиваемую машину смерти с заоблачной регенерацией, висела бы сейчас его башка в зале Воссерати. Анубис машинально потер морду. Несчастная часть тела в том бою заменяла собой подушку для иголок – настолько плотно она была утыкана острыми, словно бритва, перьями крылатой. Предательски заныл некогда отрубленный хвост, снова зачесалась морда.

«Так, ладно. Что там дальше» – бог песков перевел взгляд на следующий артефакт.

Голова Тригулуса (уникальное, божественное)

Рассматривая отрубленную голову первой из тварей, сумевшей пробиться в Пантеон, Анубис самодовольно хмыкнул. О да, он единственный, кто не побоялся тогда войти в пещеры, вырытые под фундаментом небесного города. А сколько там сгинуло легионеров, до сих пор никто не знает. Записи в храме наук и те ссылаются на разрозненные мнения очевидцев, сообщая цифру от нескольких сотен до пары тысяч. Анубис перевел взгляд на следующий трофей.

Крыло Либрикуса Смиренного

«Ага, смиренного» – фыркнул хозяин песков, вспоминая.

Не известно, по каким злосчастным местам серединного мира его носило, пока Либрикус шел к отметке бога, но крыша у однокрылого поехала окончательно и бесповоротно. Больше не обладая способностью к полету, этот свихнувшийся богомол овладел мерзкими навыками разложения. Что стало причиной такого изменения никто не знал. Наиболее правдоподобная версия – третья пара конечностей, что отрастил себе дурной богомол. Мерзкие культи, похожие на мышиные хвосты, постоянно сочились гнилью и воняли тиной. Вот только сила богомола оказалась в его единственном крыле, которое Анубис буквально чудом умудрился оторвать во время битвы. На том все и закончилось. Для богомола, разумеется.