Очер. Нечаянный казус

Я почти не удивился, когда из щели между гардеробом и стеной выбрался ещё один домовой. Этот был на голову выше Отилы, и заметно уже в плечах.

— Здрассте, — вежливо поздоровался гость, — меня зовут…

— Я уже сказал, — перебил его Отила, — советую откликаться на имя Рам. Эти бестолковые люди не в состоянии правильно произносить наши имена. Тебе мы поручаем завтра присмотреть за домом. Чтобы тут ни-ни! Понял?

— Что ж не понять, — кивнул Рам. — Дело нехитрое.

— Хитрое, не хитрое, а присмотри, — строго указал Отила. — А теперь ступай, нам надо потолковать.

— То выходи, то ступай, — ворча, Рам скрылся за гардеробом. Отила проследил взглядом родича и продолжил:

— Что завтра будет не ведаю, но то, что печку ты так и не сложишь, это точно. Плохого не чую, но что-то тревожно. Так было, когда я бежал из горящей Москвы от бонапартовых головорезов. Ладно, рискнём, живы будем, не помрём. По-любому, почую худое, сразу предупрежу. — Он спрыгнул с кресла, посеменил к приоткрытой двери и исчез.

Всю ночь я прокручивал факты и домыслы во всех направлениях, и так докрутился, что в голове мути стало больше, а мысли — жиже. Под утро, кипя от раздражения, я начал серьёзно обдумывать, как бы побыстрее послать всё и всех ко всем едреням и уехать в измученную зноем, истекающую потом и пропитанную гарью Москву.

Проснулся я ни свет, ни заря. Утро едва забрезжило, но уже было видно, что горизонт затянуло даже не дымкой, а дымом. Где-то серьёзно горели леса и торфяники. Торфяной дым ни с чем не перепутаешь. Начали гореть свалки и высохшие до хруста луга и поля.

Успокоившись и смирившись с обстоятельствами, я отложил в сторону все ночные думки, глотнул тёплого чая, подхватил неизменную сумку с инструментом и потащился на Крутые. Идти в камуфляже и берцах было жарковато, но я посчитал, что в них продираться через сухой бурьян и крапиву намного лучше, чем в шортах и шлёпанцах. В воздухе дыма прибавилось, куда-то исчезли птицы, да что там птицы, пропали бабочки, шмели и кузнечики. Я шёл в дымной тишине и ёжился от ощущения бессмысленности и безысходности. Мало того, что край деревни, где я жил, настолько безлюден, что порой неделями ни одного человека не увидишь, а тут возникло ощущение, что весь мир вымер и обезжизнел. Я тащился, уговаривая ноги, идти только вперёд. Идти то всего версту, а они отчего-то не шли. Не взирая, на унылое настроение, до места я всё-таки доковылял.

Солнце поднималось с напольной стороны, поэтому в затенённой стенке карьера чётко выделялся поблёскивающий матовый овал.

— Чего замер, как пришибленный? Опять трусишь что ли? Коль решился, готовься рисковать. — раздался насмешливый голос, и из кустов сухого бурьяна, как чёртик из табакерки, выскочил Отила и ухмыльнулся, потешно подбоченясь. — А то давай доведу, — и он протянул маленькую ручку.

А я и впрямь отчего-то сегодня боялся до дрожи в коленках. Машинально я протянул руку и от контакта чуть не вскрикнул. От домового шла мощная энергетика, будто дотронулся до оголённого провода. Вместе с тем я почувствовал ощутимый приток бодрости. Не отпуская руку домового, я зажмурился и коснулся артефакта. Что произошло дальше, я смог осознать позже, поскольку в тот момент напрочь выпал из реальности. Моментальный яркий круговорот цветовых пятен и головокружение сменились белым светом, в котором я услышал тихие звуки и шёпот, постепенно превратившихся в понятную речь.

— Тепла и света тебе человек. Ты пришёл, и ты здесь, значит, можно говорить и понимать друг друга.

— Кто ты? — кое как я вновь обрёл дар речи, избавляясь от потрясения.

— Я разумное существо, сознание которого заключено в этом модуле. Тело моё давно истлело, а я сам освоил этот аппарат, и его неограниченные возможности стали моими. Теперь я — это он. Зови меня Кен. Имя моё длинное, но так будет проще и легче тебе произносить.

— Более-менее понятно, — я начал приходить в себя, — но как тебя угораздило оказаться здесь.

— Долгий рассказ, — сказал Кен, — лучше я покажу тебе запись событий того рокового дня.

Не успел я и глазом моргнуть, как окружающий белый свет сменился глубокой чернотой космоса. Вокруг пылали мириады ярких мерцающих звёзд, а справа виднелся край голубой планеты, очерченной светлым венчиком атмосферы. Картинка скользнула выше Земли, где на фоне звёздной россыпи появилось медленно увеличивающееся светлое пятно, края которого не определялись. С той стороны приближалось нечто опасное и множественное. Надвигал большой рой метеоритов разного размера и формы. Потом был удар. Картинка завертелась, и начала наплывать поверхность планеты. Перед глазами появился огненный ореол раскалённых газов атмосферы. Земля быстро приближалась, мелькали материки, горы и моря. Появилась лесистая местность. Поверхность всё ближе, касание удар и плотная завеса вздыбленной земли. Движение замедлилось. Остановка. Темнота.