Очередь

Видно, Валерий обиделся на обвинение в трусости без вина, видно, понял его как приглашение и отреагировал точно и однозначно: обе руки сначала положил на плечи, затем взял в руки лицо, потом повернул к себе и стал целовать в глаза, в губы…

«Господи! Надоумила! Стас всегда был неожиданным. То говорил, то молчал, то целовал… И никогда этого спорта… в людях… в поцелуях…»

– Ну перестань, Валерий, перестань. Сообрази же… Ты же умен…

– Да почему же? А в тот раз?

Валерий опять крепко ее обнял и стал целовать. Она упиралась ладонями в грудь, напрягалась, пыталась голову опустить пониже. Руки скоро обмякли, и она лишь голову подогнула пониже.

– Да отстаньте же!

Валерий откинулся на тахте. Дышал тяжело. Покраснел. Вены на шее сильно вздулись.

Лариса отвернулась от него, села на край тахты.

«Вечная борьба! А вены вздулись. Правое сердце плохо работает. Сил уже никаких нет. Черт с ним. Больше не могу. Ладно… Чего же он молчит? Молчит. Ждет. Что ждать-то? Никого нет. А Дима бы что делал? Наверное, не так. А какую бы он музыку поставил? Другую. А может, и не ставил бы. Интересно. Да у него дом, семья. Не супермен. Может… Говорит что-то? Нет. Иль похрапывает? Нет. Молчит. Уснул, наверное. Мы устали. Парилка. Борьба. Не похрапывает…»

Лариса посидела, помолчала, успокоилась в конце концов повернулась… Валера был мертв.

Прошло время.

Лариса Борисовна положила ручку, взяла колпачок, лежавший справа, навинтила, положила ручку прямо перед собой, заложила руки за голову, потянулась, выгнулась, как кошка, – только вперед, закинув голову и плечи. Потянулась без звука, тихо…

И тут раздался телефонный звонок.

– Лариса, здравствуй.

– Здравствуй, Димочка.

– Можешь говорить?

– Как всегда.

– А можешь ли приехать?

– Могу. Говори куда.

– Так и надо говорить по телефону. Быстро, коротко, точно. Да – да, нет – нет, а остальное от лукавого.

Лариса энергично стала собирать свои бумажки, справки, папки – появилась цель…

Снова звонок.

И впрямь если жизнь идет нормально, то с годами ты звонишь меньше, а звонков в доме раздается больше.

– Я слушаю.

– Лариса Борисовна, есть возможность подвинуть очередь на защиту. У нас тут некая пертурбация в институте. Хотите?

– Конечно, хочу. Что для этого надо?

– Срочно приезжайте. Сейчас. К нам в институт.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. И побыстрее.

Движения несколько замедлились. Надо было что-то решать. Лариса положила подбородок на ладонь, но правильная, нормальная жизнь не дала ей подумать, посчитать, выбрать…

Снова раздался звонок.

– Да.

– Лариса Борисовна, у больной после вашей резекции сильные боли.

– Что, несостоятельность?

– Да, может быть. Раздражение брюшины.

– Надо брать?

– По-моему, надо. Мы ее уже берем на стол.

– Надо приехать?

– Решайте сами. Но здесь родственники больной, они ждут вас. Мы ждать не можем. Берем.

– Берите. Я…

Если жизнь идет нормально, правильно, – телефон звонит часто…