Очередь на любовь [litres]

Ло Шао помнил, что всякий раз, когда его хотели сфотографировать, он всегда старался взять в руки Агумона, будто тот его настоящий питомец. Как-то раз Агумон потерялся, и Ло Шао был вне себя от ярости. Тогда они всей семьей искали игрушку по всему дому и, только когда нашли, смогли сделать общее семейное фото.

Он точно не мог фотографироваться с Гарурумоном, это Ло Шао знал железно. Но мальчик на фотографии – он. Может быть, в какой-то серии «Дигимона» ему больше понравился Гарурумон? Ло Шао не помнил. Точнее, в голове не было воспоминания об этом.

Он перевернул страницу. Обычно в фотоальбомах с обратной стороны помещалась еще одна фотография, но здесь было пусто. На задней стороне Ло Шао увидел надпись, сделанную красным маркером:

Семь лет, первый раз.

Семь лет? Первый раз? Ло Шао решительно ничего не понимал. Он знал, что «семь лет» это его возраст на фото. Но что значит «первый раз»? Первый раз, когда его сфотографировали? Не мог же он на своем первом фото держать в руках Гарурумона? Что это все-таки значит?

Сколько Ло Шао ни думал, но так и не нашел никакого объяснения, поэтому просто стал листать дальше. На следующей фотографии снова был он, но уже не такой маленький, как на предыдущей. Здесь Ло Шао явно уже подрос и пошел в школу. На фотографии на нем была бабушкина шапка, он стоял рядом с табличкой «Гора Лоцзяшань». Ло Шао перевернул фото, на задней стороне снова была надпись:

Двенадцать лет, второй раз.

Двенадцать лет. Ло Шао посчитал – в этом возрасте он точно учился в начальной школе и через год должен был перейти в среднюю.

Ло Шао попытался вспомнить, каким был в то время. Он мог описать себя только одним словом – непослушный. В то время у Ло Шао, как и у всех детей, начался переходный возраст, и он как раз взбунтовался против взрослых. Это был год, когда он стал ездить из школы сам на автобусе. До этого бабушка всегда сама водила его в школу и забирала после уроков, но тогда Ло Шао решил, что уже взрослый, и не хотел, чтобы за ним присматривали, поэтому попросил его больше не забирать.

Ло Шао очень стыдился показываться с бабушкой. Казалось, что только тусоваться с друзьями круто, а все остальное – нет. Через несколько лет он понял, что так думать было глупо, очень по-детски.

В этом-то и крылось нечто странное. В те времена Ло Шао был слишком непослушным, чтобы фотографироваться в бабушкиной шапке, это абсолютно точно. Но фотография доказывала обратное.

Почему он надел шапку для фотографии? Неужели бабушка изо всех сил умоляла? Наверняка нет. Бабушка бы просто взяла тапочек и отвесила ему подзатыльник, точно бы не стала ласково и спокойно его уговаривать.

Ло Шао в полном замешательстве перелистнул страницу, и увидел, что в альбоме больше ничего нет. Это только больше его запутало. Почему в альбоме всего две фотографии? Почему между ними такая временная разница и зачем сзади подписан возраст? Неужели тогда произошло нечто такое, что обязательно надо было зафиксировать? Или у этих двух фотографий какое-то особенное значение, что их хранили в отдельном альбоме?

Ло Шао погрузился в раздумья, но услышал быстрые шаги вниз по лестнице. Он быстро вернул альбом в коробку и одним прыжком выскочил из кладовой. Перед ним стояла бабушка.

– Ло Шао?! Ты почему так рано вернулся? Лагерь разве не до вечера? – Бабушка еле переводила дух. В руках она держала что-то похожее на календарь, но, увидев Ло Шао, спрятала за спину.

– Погода испортилась, поэтому смена закончилась раньше. – Щеки Ло Шао горели, как будто он сделал что-то плохое.

– Скорее иди наверх, в душ. Весь, наверное, вымок. Что это ты тут вообще делаешь? – Бабушка оттащила Ло Шао от двери в кладовую.

Ло Шао, взволнованный, медленно стал подниматься. Он хотел расспросить бабушку о тех двух фотографиях, но забеспокоился, что та будет ругаться, когда узнает, что он тайно проник в кладовую, а после этого повесит еще больше замков. Чтобы не рассердить ее и в конце концов узнать правду, Ло Шао решил пока помалкивать, как будто бы и вовсе никогда не бывал в кладовой.

Он шел очень медленно, через щель между лестницей и перилами подсматривая, как бабушка быстро заходит в кладовую. Ло Шао услышал, как она закрывает коробку крышкой и захлопывает дверь. Затем до него донесся отчетливый скрежет ключа в замке.

Все это только еще больше убедило Ло Шао, что в кладовой бабушка прячет какую-то тайну. Он верил, что наступит день, когда он раскроет ее.

Ло Шао принял душ и лег в постель, разрываемый противоречиями, как будто на компьютере открыли сразу слишком много вкладок, и тот завис. Казалось, все его чувства рассыпались по полу, и он даже не знал, откуда начать собирать. Ло Шао встал с кровати, подошел к столу и написал на бумажке:

Поздравляю. Живите долго и счастливо.

Он скомкал записку и бросил в мусорку.

Эй! Смотри у меня, заботься о Мэйи!

Еще одна записка полетела в мусорку.

Надеюсь, у вас все будет хорошо.