Очередь за саваном

– Вези в управление, пусть сверят с теми гильзами, что ты нашел. – Он повернулся к Конраду. – «Р. Дж.» – проще простого, да? Похоже, с этим делом возни не будет. Итак, у нас с Джорданом намечается разговор. Поедешь?

IV

По словам Фэдора, Ральф Джордан жил в пентхаусе на Рузвельт-бульваре. Снял квартиру вскоре после того, как Джун Арно продала свой голливудский дом. У Джордана был еще роскошный особняк в Беверли-Хиллз, но там он редко появлялся.

Свернув на кольцо, ведущее к дому с пентхаусом Джордана, Конрад припарковался в тени рядом с гаражами. Внимание его привлек большой черный «кадиллак», который закатили в гараж лишь наполовину.

– Похоже, кто-то не смотрел, куда едет, – сказал Конрад, выходя из машины.

Он направился к гаражу. Бардин пошел следом.

Правая стойка гаража была расколота в щепки, крыло «кадиллака» помято, а фара разбита.

Открыв дверцу, Бардин изучил регистрационный талон.

– Мог бы и догадаться, – наконец сказал он. – Машина Джордана. Похоже, он себе все мозги прокурил.

– Ну, по крайней мере, он дома, – заметил Конрад, направляясь ко входу в здание. Сквозь вращающиеся двери он вошел в фойе. Бардин следовал за ним.

Консьерж – пухлый, кровь с молоком, в безупречном смокинге – положил маленькие белые ручки на полированную стойку регистрации, взглянул на Конрада и надменно приподнял брови:

– Чем могу помочь?

Бардин с жетоном в руке протиснулся вперед. При желании он умел напустить на себя свирепый вид, а сейчас желания у него было хоть отбавляй.

– Лейтенант Бардин, городская полиция, – проскрежетал он. – Джордан дома?

Консьерж оцепенел. Маленькие ладони его задрожали.

– Имеете в виду мистера Ральфа Джордана? Да, он дома. Желаете с ним встретиться?

– Когда он вернулся?

– В самом начале девятого.

– Трезвый?

– Боюсь, я не обратил внимания, – ответил консьерж, сделав такое удивленное лицо, что Конрад не сдержал усмешки.

– Когда он ушел?

– В самом начале седьмого.

– Он живет на последнем этаже, верно?

– Да.

– Ладно. Мы поднимемся. И не вздумай ему звонить, иначе тебе не поздоровится. Пусть наш визит станет для него сюрпризом. Кроме него, в квартире кто-то есть?

– Насколько я знаю, нет.

Что-то буркнув, Бардин потопал в сторону лифта по ворсистому ковру, покрывающему все пол-акра фойе.

– Значит, вышел в начале седьмого, вернулся в восемь. У него была масса времени, чтобы добраться до Тупичка, сделать дело и вернуться, – сказал он, когда лифт стремительно и бесшумно вез их на последний этаж.

– Глаз с него не спускай, – предупредил Конрад, когда двери лифта раскрылись. – Если он все еще под наркотой, может оказаться опасен.

– Уж поверь, он не первый укурок на моем веку. И, к несчастью, не последний.

Возле нужной двери Бардин остановился.

– Эге, да тут открыто.

Он нажал на кнопку, и где-то в квартире раздался резкий звонок. Подождав секунду, Бардин распахнул дверь ногой и вошел в маленькую прихожую.

Перед ним была очередная приоткрытая дверь.

Подождав еще секунду, Бардин распахнул и ее.

Они заглянули в просторную, ярко освещенную гостиную с серыми стенами и бордовыми шторами. Из мебели там было несколько кресел и диванов, пара столиков и неплохо оборудованный коктейльный бар. Рядом с телевизором стояла радиола, а каминная полка была уставлена фарфоровыми статуэтками, мастерски сделанными и чрезвычайно непристойными. Тяжело сопя в обе ноздри, Бардин оглядывался по сторонам.

– Нет, ну ты глянь, как живут эти дармоеды! – сердито произнес он. – Тому, кто сказал, что «добродетель сама себе награда», не помешало бы взглянуть на эту комнатушку.

– Тебе воздастся на небесах, – усмехнулся Конрад. – Выдадут револьвер с золотыми накладками и значок в бриллиантовой россыпи. Тут, похоже, никого нет.

– Эй! Есть кто? – рявкнул Бардин так, что зазвенели оконные стекла.

Ответом на его окрик была тишина: густая и всепоглощающая, словно вьюга. И такая же холодная.

Мужчины переглянулись.

– И что теперь? – спросил Бардин. – Думаешь, он где-то прячется?

– Может, ушел.

– Тогда тот голубок видел бы, как он уходит.

– Ну, давай осмотримся.

Конрад прошел по комнате, постучал в дверь слева, повернул ручку и заглянул в огромную спальню. Единственным предметом мебели, если не считать белого ворсистого ковра на полу, была кровать шириной в двенадцать футов. Она стояла на двухфутовом помосте и казалась одинокой, словно маяк.

– Тут никого нет, – сказал Конрад, входя в комнату.

– Проверь ванную. – В голосе Бардина звякнула металлическая нотка.

Они подошли к двери ванной, открыли ее, заглянули внутрь. Шикарнее ванной они не видели, но остались равнодушны и к роскошной отделке, и к сверкающей сантехнике. Внимание их привлекла собственно глубокая ванна.

Воды в ней не было. Зато, свесив голову на грудь, там лежал Ральф Джордан. На нем был бордовый халат, накинутый поверх светло-голубой свободной пижамы. Стенки ванны и перед халата были перепачканы кровью. В руке у Джордана была старомодная опасная бритва. Казалось, на тонком лезвии не кровь, а алая краска.

Шагнув вперед, Бардин дотронулся до руки Джордана:

– Мертвый, как шмат говядины. Кстати говоря, охлажденной.