Очередной грех

Я просыпаюсь от звука льющейся воды. Странно. Син всегда принимает душ после того, как приходит после улаживания дел Братства, но никогда прежде, чем сказать мне, что он вернулся живой и здоровый.

- Син?

Никакого ответа. Я встаю с кровати и иду в ванную.

- Ты не разбудил меня, когда пришел. Все хорошо?

- Ага.

Странно слышать от него такое. Я привыкла слышать “да”.

- Ты уверен?

Он не отвечает. Я всматриваюсь в запаренную кабинку душа. Руки Сина прижаты к плитке на стене. Каскад воды падает на его плечо и сбегает дальше по его спине. Мои глаза немедленно находят рану на левой стороне его поясницы. Совсем недавно она была зашита. Я никогда не смогу привыкнуть к тому, чтобы видеть моего возлюбленного раненым. Я ненавижу это.

- Вижу, Джейми зашивал тебя. Что произошло?

Он не двигается, уставившись в пол.

- Вернись в кровать, малышка. Я буду через минуту.

Он не отвечает на мой вопрос, и это довольно странно.

- Может быть, тебе нужно что-нибудь?

- Нет.

Я возвращаюсь в кровать и жду. Проходит, по крайней мере тридцать минут перед тем, как он ложится рядом со мной.

- Все хорошо?

- Зависит от того, кого ты спрашиваешь.

- Я спрашиваю своего мужа.

- Сегодня вечером я убил кое-кого.

Его тон лишен эмоций. Син убивал и прежде. Это для меня не новость.

- На сей раз это чем-то отличается?

- Он был совсем мальчиком, - бормочет он, - Орден не должен был допускать кого-то настолько молодого участвовать в набеге.

- Насколько молодой?

- Ему было восемнадцать. Возможно девятнадцать. Не знаю, но он был слишком молод, чтобы умирать.

Он должен выговориться.

- Как это произошло?

- Он напал на меня сзади с ножом. Я не мог видеть его. Я только почувствовал ожог лезвия на своей спине,- он бьет кулаком в матрас.

- Ты выстрелил в него, прежде чем понял, насколько молодым он был?

- Да. Я бы отослал его назад к маме, если бы понял это раньше.

- Ты не знал.

- Я знаю, но мне от этого не становится легче.

Это гложит. Я знаю по собственному опыту.

- Я понимаю каждую эмоцию, которую ты испытываешь прямо сейчас. Ослабевший семнадцатилетний ребенок взял меня на мушку во время задания. Он твердо решил убить меня, чтобы он смог украсть кое-что у меня. У меня не было выбора, или быть убитой или убить самой. Он умер на моих руках, прежде чем машина скорой помощи успела приехать.

- Скажите мне, как справиться с этим, потому что у меня нет ни одной чертовой подсказки.

- Тонна терапии. Именно это мне помогло. Папа помог мне, потому что знал, каково это. Он часто напоминал мне, что я не осознанно приняла решение убить того ребенка. Я была вынуждена. Точно так же, как ты сейчас.

Я пододвигаюсь к нему ближе и кладу голову Сину на плечо.

- И я собираюсь помочь тебе пройти через это. Готовься к тому, чтобы слушать, что это не было твоей ошибкой.

- Все намного хуже, малышка. Мальчика звали Джейсоном Гривом, он единственным сын Торренса Грива, лидера Ордена.

Мне и не надо вникать в дела Братства, чтобы понять, что Орден увидит в этом военные действия.

- Значит ли это, что они примут ответные меры?

- Точно. Кардинальные меры. Это только вопрос времени.

- Что говорят братья?

- Они взволнованы тем, что я убил единственного потенциального лидера Ордена. Они воспринимают меня, как чертового героя. Но я никоим образом не чувствую себя победителем.

Я слышу боль в его голосе. Это разрушает Сина. И это разбивает мое сердце. Изабелл как-то сказала, что нам придется переживать и такие времена. Она сказала, что наступит время, когда Син будет чувствовать себя потерянным. Он будет нуждаться во мне, чтобы подарить ему свет в темноте. Это я и сделаю. Я буду той, в ком нуждается мой муж.

- Я люблю тебя.

Накрыв Сина своим телом, я целую его в лоб. Я попытаюсь подарить ему хоть какое-то тепло сегодня вечером.

- Давай просто полежим рядом и попробуем забыть мир настолько, насколько он нам позволит это сделать.

И это - то, что мы делаем. Просто тихо лежим, пока сон не окутывает нас обоих.

Прошла неделя с тех пор, как Син убил сына Грива. Они еще не приняли ответные меры. Но мы знаем, что примут, и мы готовы к этому.

Син свыкся со своим положением. Первые дни было трудно, но сейчас он по-немногу возвращается к самому себе. И я пытаюсь помочь ему в этом. Иногда я ловлю его озабоченный взгляд. Должно быть он переигрывает события той ночи в своей голове. Но я стараюсь как можно быстрее отвлечь его каждый раз, когда его окутывают воспоминания. Сегодня все намного проще. Я рада, что у нас есть нечто настолько важное, что может занять все его мысли.