Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Стремясь к облегчению себя в несении государственных повинностей, шляхта в то же время хлопотала об усилении этих повинностей для других сословий. На Виленском сейме 1551 г. станы просили, чтобы духовные отправляли военную службу с церковных имений, чтобы мещане с каждых шести домов отправляли на войну пешего ратника и заодно со шляхтою служили с купленных земских имений, и чтобы и сам господарь нес наравне с прочими военную службу со «спадковых» (выморочных) имений. О том же самом ходатайствовал и сейм 1554 г. Вообще по отношению к другим сословиям шляхта заняла боевое положение. Станы Виленского сейма 1547 г. просили, чтобы мещане за бои, поранения и убийство шляхтичей, их слуг и подданных отвечали не по магдебургскому праву, а земским правом в судах, коим подсудна шляхта; чтобы для искоренения злоупотреблений мещан установлены были определенные меры при скупке зернового хлеба и такса на изделия ремесленников. По отношению к духовенству шляхта добивалась, чтобы духовные не заседали в светских судах и не привлекали к своему церковному суду по делам светского характера, чтобы им запрещено было вывозить и отказывать свое имущество за границу, чтобы вдовам запрещено было записывать свои имения духовным лицам, чтобы шляхте предоставлено было самое широкое право выкупа имений у духовных (равно и у мещан). Даже самого господаря шляхта не прочь была ставить на одну доску с собою и ходатайствовала на сейме 1547 г., чтобы был исключен из Статута артикул, гласящий, что господарь не подчиняется закону земской давности, а на сейме 1551 г. просила внести в Статут постановление, что в земельных тяжбах с господарем довод (право решающего аргумента) принадлежит не исключительно господарской стороне, а той, которая будет иметь «годнейших» свидетелей.

Наряду с сословными притязаниями шляхта предъявила ряд ходатайств о расширении ее политических прав, ее участии в управлении. На сейме 1547 г. станы сейма пытались установить свое право на участие в выпуске новой монеты. Они напомнили господарю, что отец его, задумав пустить в Великое княжество польскую монету, хотя паны радные и дали на то свое согласие, не решился учинить этого без ведомости остальных станов и созвал их на сейм, на котором и объявил свое решение. Станы просили, чтобы и впредь господарь не «упослеживал» их в таких вещах, которые касаются всей земли. Еще более важное ходатайство заявлено было на сейме 1551 г.: станы просили, чтобы силу закона имело только то, что будет установлено на вальном сейме, с ведома панов-рады и всего рыцарства. Наконец, шляхта стремилась и к тому, чтобы взять под свой контроль расходование серебщин, собиравшихся по постановлениям сеймов на военные нужды. На сейме 1547 г. станы домогались, чтобы на будущее время серебщина отдавалась не в скарб земский, а двум избранным особам и при них писарю, которые должны хранить деньги за своими ключами и не отдавать их ни на какие расходы, кроме военных, в чем и должны давать отчет перед сеймом.

В составе сеймовавшей шляхты были довольно разнообразные по своему общественному положению элементы: здесь была и крупная землевладельческая знать – княжата и панята, и рядовая шляхта, и землевладельческая мелкота из Подляшья и Жмуди. Это обстоятельство не могло не отразиться на самом характере подававшихся шляхтою просьб, отличающихся большим разнообразием. С одной стороны, видим просьбы, в которых могли быть заинтересованы только высшие слои «шляхетского народа». Такова была, например, просьба волынян (на сейме 1554 г.) о том, чтобы господарь допустил до своей рады старост луцкого и владимирского и маршалка Волынской земли, которые прежде всегда имели в ней места; просьба, предъявлявшаяся на сеймах 1547 и 1551 гг., о том, чтобы господарь не отнимал ни у кого урядов и держав без суда и следствия, по заочному доносу или жалобе, чтобы уряды сохранялись во всех их правах и пожитках и т. п. С другой стороны, видим ряд ходатайств, которые шли несомненно от рядовой и низшей шляхты и которые имели в виду ограждение этой шляхты от притеснений старшей братии – князей, панов, урядников земских и дворных. Кроме прямых жалоб на тех или других лиц, в данном случае характерна просьба, поданная на сейме 1551 г., о том, чтобы паны-рада обращались с должным почтением к шляхте в судах и других местах и чтобы одни не судили своих слуг шляхтичей в делах, касающихся шляхетской чести. Из недр рядовой же и низшей шляхты несомненно вышел целый ряд просьб, касающихся таксации уменьшения или отмены пошлин, собиравшихся господарскими урядниками частью в пользу господаря, частью в свою собственную. Так, на сейме 1547 г. бельская шляхта просила освободить ее от уплаты урядникам так называемого «припустного» при продаже имений и писарской пошлины, а также и о том, чтобы установлена была справедливая плата в великокняжеской канцелярии за написание листов и приложение к ним печатей. Последняя просьба, предъявлявшаяся еще на Берестейском сейме 1544 г., поддержана была на сейме 1551 г. всею шляхтою и возобновлялась на сейме 1554 г.