Очерк о родном крае (СИ)

- Не стойте здесь, Марек, - Дина потянула Марека вглубь помещения, к мешкам, пахнущим землей и луком.

Андрей тем временем приник к импровизированной двери, что-то нащупал в боковине и с усилием под короткий визг невидимой пружины вернул ее на место, превращая в стеллаж, уставленный коробками с печеньем и кукурузными хлопьями.

- У вас тут одни секреты, - сказал Марек.

- А то! - отозвался брат. - Подземная жизнь.

- Мне, наверное, не стоит об этом писать.

- Соображаешь!

Они выбрались в короткий коридор, слева мелькнули писсуары в облицованном кафелем пространстве, но Андрей пошел в другую сторону. Метров через пять коридор искривился, и как вознаграждение в конце пути Марек услышал рояль и саксофон, негромко исполняющие знаменитый 'Караван'.

Та-ам-та-да-да-та-да-та-да-там...

По стенам поползли блики. Несколько шагов, и за занавесью из стекляруса открылся небольшой полутемный зал со столиками в салфетках, сине-зелеными лампами и блестящей сферой под потолком.

Андрей поднял руку, приветствуя бармена за стойкой. Бармен, молодой парень в белоснежной сорочке, кивнул в ответ.

Джаз лился из колонок. Там-дам-та-там-дам... Прибавились ударные.

- Посидишь здесь минут пять? - наклонился Андрей к Мареку.

- Конспирация?

- Вроде того. Случись поблизости патруль, группу из трех человек обязательно остановят. Было бы глупо...

- Понятно, - сказал Марек. - Я зашел сюда просто выпить пива.

- Здесь дорого, - улыбнулся брат. - К тому же они открываются ближе к вечеру.

- Ну, не знаю, мне повезло.

- Удачи!

Андрей хлопнул его по плечу.

За легким звоном колокольчика на входной двери под поплывшее между столиками бензиновое дыхание улицы две фигуры, мужская и женская, пропали из поля зрения.

Марек направился к стойке.

- Здравствуйте, - сказал он.

Бармен кивнул.

- Здравствуйте.

- У вас щетка почиститься есть?

Парень окинул взглядом плащ, успевший хватить рукавом побелки, а полой - грязи с бетонной стены вентиляционной шахты.

- Есть обувная щетка, но совсем новая, - сказал он и нырнул под стойку.

- Я не знаю, как-то оно... - неуверенно произнес Марек.

- Вот.

Щетка легла перед Мареком. Овальный брусок с серой, седой щетиной.

- А где у вас можно... - он вздохнул. - Или прямо здесь?

- Можно в туалете.

Бармен показал рукой на темный проем в коридор.

- Ах, да, - сказал Марек, подхватив щетку, - я видел. Спасибо. А то мне, знаете, в комендатуру, не поймут, если я к ним трубочист трубочистом...

- Вы просто как Вайс. Или Кузнецов, - улыбнулся парень.

- Кто? - обернулся Марек.

- Не важно.

Вайс?

Стоя в туалете перед раковиной и шоркая щеткой по плащу, Марек напрягал память. Он знал двух Вайсов, одного из 'Eurotribune', а другого - координатора по информационной политике в Риме. Ни на первого, ни на второго он был не похож. Тем более, не понятно, каким боком эти Вайсы известны местному бармену.

Какой-то бред!

А Кузнецов? Это какой-то здешний знаменитый Кузнецов или Кузнецов прошлого? Общего прошлого?

Но парень-то лет на пять его моложе!

Марек пустил струйку из крана и несколько раз плеснул воды в лицо. Вода пахла хлором. Ну, хоть обеззараживают.

- Вы там как? - крикнул из темноты коридора парень.

- Почти все.

Марек осмотрел себя в зеркало. Плащ он, пожалуй, оставит здесь. Брату. Хоть у него и другая комплекция. Налезет, не налезет - дело уже второе. Не тащить же в Евросоюз. Там пятно, здесь развод. Кошмар!

Марек вышел в зал, раскатывая рукава.

- Вам налить чего-нибудь? - спросил его бармен, принимая щетку.

- Мне сказали, у вас дорого.

- За счет заведения.

- О! - Марек сел на высокий стул у стойки, пристроив сумку в ногах. - Вино у вас есть?

- Нет. Есть коктейли.

- А пиво?

- Бокал?

- Нет, половину. Грамм сто.

- Наше или голландское? Есть 'Де Молен', есть 'Хейнекен', есть 'Йопен'.

- Лучше безалкогольное.

Бармен пожал плечами.

- Пожалуйста.

Звонко отлетела крышка с бутылки светлого, зеленоватого стекла. С мягким шипением потекло в высокий бокал, давая щедрую пену, золотистое содержимое.

'Караван' давно закончился, и Марек пил под какую-то негромкую импровизацию. Перелив клавиш, хрипотца саксофона.

Пиво приятно горчило.

Закрой глаза - и вот он, Кельн. Тот же джаз, тот же посверк за смеженными веками, то же легкое постукивание льда о стекло.

- Ну как?

Только речь русская. Впрочем, сколько раз русские воевали Германию?

- Спасибо, замечательно, - Марек поставил бокал на стойку. - Но все же я не могу не заплатить. Привычка, простите.

Он достал из кармана плаща монету в два евро.

- Как хотите, - сказал бармен.

- До свидания.

Марек подхватил сумку.

Переход из полутьмы на солнце его ослепил, он застыл, прикрыв глаза ладонью, и тут же получил тычок в плечо.

- F...cking bastard!

Его толкнули обратно к дверям.

Мимо, жуя жвачку, прошли двое солдат в темно-синем, судя по произношению, по четко выделяемому 'r' в словах - американцев. Один - белобрысый, другой - рыжий.

- Господа, - окликнул их по-английски Марек, - вы сейчас подняли руку на представителя прессы.

- Поцелуй наши задницы, - лениво, не оборачиваясь, ответили ему.

Уроды.