Очерк православного догматического богословия. Часть II

Ап. Павел в послании к ефесянам говорит: оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину. Тайна (, sacramentum) сия велика есть: аз же глаголю во Христа и во церковь (Еф 5, 31–32). Великой тайной апостол в этих словах называет не союз Христа с церковью, хотя он и есть по существу своему союз таинственный, а союз супружеский (соединение мужа и жены в плоть единую). При этом апостол разумеет союз именно между мужем и женой — христианами, ибо называет их членами тела Христова (30 ст.) и излагает обязанности христианских супругов (22–25 ст.). Отсюда следует, что называя брак тайной великою по отношению ко Христу в церкви, он называет его так в том именно смысле, что в христианстве супружеский союз является отображением союза Христа с церковью. Но если брачный союз двух лиц в христианстве есть таинственный образ союза Христа с церковью; а союз Христа с церковью, без сомнения, исполнен благодати и святости (Ин 1, 14; Еф 5, 25), то необходимо предположить, что и брачный союз в христианстве бывает освящаем и запечатлеваем благодатью Христовой, и что, следова{стр. 249}тельно, существовало с самого начала христианской церкви особое тайнодействие, установленное с той целью, чтобы освящать брачный союз благодатью Христовой. Некоторые изречения ап. Павла дают основания предполагать существование такого священнодействия. Так, он внушает, чтобы вступление в брачный союз совершалось не иначе, как точию Господе (1 Кор 7, 39), т. е. брак должен быть заключаем согласно с тем, как повелено Господом и Его апостолами. Но так как хранить и утверждать в мире все повеленное Господом и Его апостолами призвана церковь, то выражение апостола приводит к мысли, что заключение супружества между христианами должно быть совершаемо при участии церкви, при ее одобрении и утверждении, а это одобрение и утверждение может выражаться в церковном благословении их. Подтверждение такого заключения можно видеть в словах св. Игнатия Богоносца: «надлежит желающим жениться и выходящим замуж творить брак с ведома епископа, чтобы брак был Господе» (к Полик. 5). Следовательно, брак Господе по этому свидетельству, есть брак, заключенный при непосредственном участии церкви.

II. В церкви брак несомненно был признаваем таинством с самого начала. Древнейшие учители свидетельствуют, что брак совершался при непосредственном участии церкви — через благословение брачующихся священнослужителями, и что с этим благословением, по верованию церкви, соединяется действие особенной освящающей благодати Божией.

На участие церкви в благословении и освящении христианских браков указывают уже приведенные слова св. Игнатия Богоносца.. Климент Ал. обличает хулителей брака указанием на слова ап. Павла, что брак освящается словом Божиим и молитвой (1 Тим 4, 3–5). Он же, осуждая ношение женщинами накладных волос, говорит: «на кого пресвитер при этих волосах возлагает руку, кого благословляет? Не жену, вступающую в брак, а чужие волосы и, следовательно, чужую голову» (Стром. III, 12; Педаг. III). Мефодий, еп. Патарский, дает довольно определенное представление самых обрядах, соединявшихся в его время с церковным благословением брака. Отсюда входило употребление {стр. 250} песнопений, возложение на головы брачующихся венцов, таинственное обхождение их около известного места и держание ими в руках свечей (Пир десяти дев). Св. Григорий Б., защищая чистоту и святость брака, говорит: «если ты еще не сопрягся плотию, не страшись совершения; ты чист и по вступлении в брак. Я на себя беру ответственность; я сочетатель, я невестоводитель… Я сочетаваю юные руки рукою Бога» (Сл. 40; Пис. 57). Св. И. Златоуст, осуждая обычай сопровождать празднование брака непристойными песнями, говорит: «зачем бесчестить всенародно честные тайны брака? Все это надобно отвергнуть и учить дочь стыдливости с самого начала, и позвать священников и через молитвы и благословения заключить союз супружества, чтобы умножалась любовь жениха и сохранялось целомудрие невесты» (На 1 Кор VII, 2).