Очерк православного догматического богословия. Часть II

Вообще же относительно доказательств папского главенства должно заметить, что все они — позднейшего происхождения, являлись постепенно, по мере того, как совершалось возвышение папства. Сначала папство возникло как историческое явление. В древности Римский епископ считался «первым между равными», старейшим между епископами запада «чести ради царствующего града». Случайные, временные исторические обстоятельства способствовали папам усилиться более других епископов. С течением времени папы приобрели не только широкое и сильное духовное влияние над западно-европейскими народами, но и светскую власть (VIII в.). Это расположило некоторых из пап к мысли домогаться власти над всей церковью и закрепить свои случайные, вследствие временных исторических обстоятельств доставшиеся им права и преимущества незыблемыми религиозными основаниями на вечные времена, иначе — подложить под них канонические и догматические основы. Стали появляться опыты оправдать различными путями и способами притязания пап на всемирное господство, в обычай и практику уже вошедшие. И так как оправдать идею папского верховенства, как идею ложную, не христианскую, унаследованную папизмом от древнего языческого Рима с его стремлениями подчинить себе весь мир, невозможно было ни подлинным учением св. Писания власти в церкви, ни голосом предания Вселенской церкви, а между тем верование, возведенное в догмат, должно опираться на откровение и предание церкви, то доказательства богоучрежденности папства по необходимости явились извращением подлинного смысла мест, заимствуемых из Писания в защиту этого учения, и событий церковной исто{стр. 118}рии. Мало этого, так как всякая ложь порождает новую ложь и питается ложью, то для обоснования мысли папском главенстве прибегли даже к подлогам и вымыслам (напр. т. н. Лжеисидоровы декреталии, Liber pontificalis, дарственная грамота Константина Великого папам, акты небывалого Синуэсского собора и пр.), к извращению текста подлинных соборных актов (напр. искажение 6 прав. 1-го Вселенского Собора) и творений святоотеческих (интерполяции). Такова ценность доказательств папского главенства.

III. Прямым выводом из догмата папском главенстве явилось в Римской церкви учение непогрешимости папы. Как глава церкви, папа не может быть лишенным того, чем несомненно обладает церковь. И если церковь непогрешима, то непогрешим и папа, как глава церкви. Учение папской непогрешимости, таким образом, заключается (implicite) в учении папском главенстве в церкви. Без непогрешимости, очевидно, идее папства недоставало целостности и законченности.

Учение непогрешимости папы развивалось постепенно, в связи с идеей папского главенства. Сначала вопрос непогрешимости и в утвердительном смысле решен был папством практически, — изданием множества декретов от имени апостольского престола в Риме с усвоением им обязательной силы, a особенно усвоением себе права дополнять Вселенский символ (Filioque), а затем появились и теоретические рассуждения принадлежности папам непогрешимости у канонистов и богословов (Грациана, Анзельма, Фомы Аквината и др.). Однако долгое время учение папской непогрешимости существовало в качестве лишь богословского мнения. Значение догмата это мнение получило на Ватиканском соборе при папе Пие IX. Особым декретом, принятым на этом соборе, папа Пий IX объявил (18 июля 1870 г.) р.-католическому миру: «твердо держась предания, дошедшего до нас от начала Христовой веры (точнее было бы — предания Латинской церкви), мы (т. е. папа Пий IX),. с согласия священного собора (sancto approbante сonsilio), во славу Бога Спасителя нашего, к возвышению католической ре{стр. 119}лигии и ко спасению христианских народов, учим и объявляем, как Богом открытое (когда и кому?) вероопределение: когда Римский первосвященник говорит ex cathedra т. е. когда, исполняя свое служение, как пастырь и учитель всех христиан, в силу своей апостольской власти, определяет обязательное для всей церкви учение веры и благочестия, то, при божественной, обещанной ему в лице св. Петра, помощи, он обладает той непогрешимостью (ineffallibilitate — незаблуждаемостью, от fallo — обманываю, ввожу в заблуждение), какой Божественный Спаситель благоволил наделить Свою церковь, относительно определения предметов, касающихся веры и нравственности. Посему таковые определения римского первосвященника не могут подлежать изменению уже сами по себе, а не вследствие согласия церкви. Если же кто-либо, чего Боже сохрани, возымеет дерзость противоречить этому, да будет анафема (4 зас. 4 гл.).