Очерки и рассказы (1882 - 1883)

Здесь все в высшей степени любопытно и поучительно; Поучительно то, что хозяин, который, как видно из показания, был душой всей этой операции, признан виновным не "в подстрекательстве с корыстною целью", а только "в знании и укрывательстве". Любопытна и поучительна фигура и этого блюстителя порядка — околоточного, который, помня трактирную хлеб-соль и "все такое", стыдитсяосматривать нумера, где совершено это убийство — убийство, которое он несомненно чуял и, может быть, даже знал о нем наверное, так как это знание или догадка — только одно и могло заставить его "постыдиться",смотреть сквозь пальцы, помня хлеб-соль "и все такое".В то же время, принимая во внимание так называемые "нонешние времена", невольно представляешь себе, как много развелось теперь таких блюстителей, которые, выпивая в гостинице, где над головой выпивающих "и все такое" полгода лежит и гниет убитый человек, которого они "стыдятся" разыскать, наверное не упускают случая высматривать "неблагонадежных личностей" и, заприметив таковых (а приметы в этом отношении годятся всякие, какие только взбредут в голову), не только не постыдятся, а прямо без разговоров "сгребут" и заточат… Ведь вот "сгреб" же один блюститель мирного сельского жителя за роман Шпильгагена — сгреб и засадил, не зная и не имея понятия о том, что значат слова: "роман", "Шпильгаген", "Вперед". Сгреб же другой такой-то блюститель сельского учителя, который сидел на вокзале в провинции, ожидая поезда, и читал брошюру "О дезинфекции" сочинения Нечаева. Что такое "дезинфекция" — это блюстителю знать не полагается. Тот лиэто Нечаев или другой — тоже можно и не знать. Но мелькнуло ему в голову слово "Нечаев" и — "сгреб"! Везде теперь только и слышишь: "сгреб" да "сгреб", или "чуть не сгреб", или "да и сгреб бы, а то что же?.. И ей-богу бы сгреб"… И все эти сгребанья всегда почти оказываются вполне нелепыми и неосновательными; но нелепости и отсутствие всяких оснований не запрещают "сгребать" и не заставляют стыдиться несправедливой жестокости и безобразия, а осмотреть нумера, в которых пропал и убит человек, — "стыдно", потому хлеб-соль и "все такое"…

Но всего замечательнее в этом процессе — это, разумеется, личность самого убийцы — несчастнейшего Ивана Горюнова. Воистину недаром судьба наделила его таким именем и фамилией. "Господин" "приказал" прибить в номере задвижку. Иван Горюнов взял молоток и исполнил приказание, а утром через несколько часов исполнил этим же молотком другое почти приказание хозяина — убил этого самого господина. За час, за несколько мгновений до убийства, у него и мысли не было об убийстве; сторублевая бумажка ставит его в недоумение: "как же теперь быть?" Ему говорят — как, и он делается убийцей, он бьет молотком господина по голове с таким же точно покорным настроением "слуги", как бы подавал на стол порцию селянки или прибивал задвижку. "Как же тут быть?" — говорит он, и вы видите, что если б ему было сказано, как быть: "возьми да отдай сдачу", — так он бы и не был убийцей и отдал бы сдачу. Зачем он убивает — неизвестно. Деньги он отдал хозяину, а сам получил немного мелочи. Ему когда-то сказали: "Дурак будешь" — и он думал, что не дурак ли он в самом деле. Сам он не знает доподлинно, глупо или умно грабить и убивать, и потому спрашивает у "хозяина": "Как же теперь быть?" Он, сам лично,действительно не имеет понятия о том, что умно, что глупо, кто дурак, кто умен, что хорошо, что дурно. Выслушав его рассказ о том, как барин подарил ему золотые часы и двадцать восемь рублей денег, хозяин говорит ему: "Дурак будешь, если так станешь жить — так помрешь бедняком". И он думает, что он дурак, — думает так, как ему сказано; так, как побуждает думать его и поступать постороннее влияние, чужое приказание, чужая воля: "прибей задвижку" — прибил, "убей барина" — убил, и одним и тем же молотком, без малейшей тени собственной своей мысли и собственной своей воли. Ведь если б он "сам" мог думать, понимать и соображать, то есть если б он сам имел какой-нибудь взгляд на человеческие отношения, так ведь случай с барином, который щедро наградил его, должен бы был убедить его как раз в противном тому, что говорил хозяин: за честность и добросовестность он на деле,на факте самом реальном, самом ощутительном оказался не только не в дураках, но прямо в умниках. За то, что он не ограбил, не украл, а берег и смотрел, чтобы не обокрали барина, он получил сравнительно огромное вознаграждение — золотые часы и двадцать восемь рублей денег. Кажется, если бы человек мог и имел бы привычку самостоятельно думать о чем-нибудь, этого случая было бы для него весьма достаточно, чтоб убедиться, что хорошие и добросовестные поступки не пропадают бесследно: результат налицо — золотые часы и деньги… Но он не умеет думать сам и потому убивает бескорыстно, без всякой выгоды, отдав деньги хозяину, а сам получает немного "мелочи"…