Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода

Хан Джаныбек решил использовать трупы умерших воинов для заражения противника смертельной болезнью. Эти действия находчивого полководца и запутали историков, пытавшихся понять причины столь стремительного распространения чумы по Европе. Габриэль де Мюсси писал об этих событиях следующее: «Татары, измученные чумой, заразной болезнью, ошеломленные и потрясенные смертью товарищей, гибнущих без всякой надежды на выздоровление, приказывали заряжать трупы в метательные машины и забрасывать им город Каффу, чтобы ни непереносимые снаряды положили конец защитникам города. Город забросали горами мертвецов, и христианам некуда было убежать, и покуда было спрятаться от такого несчастья… Они предавались мертвым волнам. Вскоре весь воздух был заражен, отравленная и испорченная вода стала загнивать. Усилилось нестерпимое зловоние».

Пораженные чумой и ужасом генуэзцы вынуждены были в разгар эпидемии, бежать на родину. Де Мюсси сообщил, что дорогой итальянцев охватила смертельная болезнь, из тысячи оставалось в живых, не заболевая, едва по десяти человек. У него сложилось представление, что где бы ни приставали итальянские корабли, везде быстро умирали все те, кто соприкоснулся с прибывшими на них. Казалось, что новоприбывшие были окружены какой — то убийственной атмосферой. «Родные, друзья и соседи поспешили к нам, но мы принесли с собой убийственные стрелы, при каждом слове распространяли мы своим дыханием смертельный яд», — записал де Мюсси.

Это свидетельство, записанное во времена миазматических представлений о чуме и опубликованное в период господства учения о контагии, было воспринято во второй половине XIX столетия очень серьезно.

О чумных побоищах еще не забыли, подлинных механизмов распространения чумы в городах тогда не знали, однако сам контагий уже представляли вполне материально как органическое вещество. Открытие возбудителя чумы и механизмов его распространения посредством крыс и блох в конце XIX столетия, предельно упростило понимание эпидемиологии чумы. Возникновение эпидемий чумы повсеместно стали объяснять завозом больных чумой грызунов. Во время сокрушительной чумы в Маньчжурии 1910–1911 гг. доктор Л.B. Падлевский обнаружил в носоглотке одного санитара возбудитель чумы (Богуцкий В.М., 1911).

Такие же наблюдения сделали и несколько других ученых. Хотя их эпидемическое значение не было никак доказано, «поздние контагионисты», например, Г.Ф. Вогралик (1935), ухватились за высказывание де Мюсси о передаче чумы через «атмосферу». В частности, Вогралик утверждал следующее: «Совершенно достоверно известно, что болезнь в Италию была занесена здоровыми людьми, бывшими в контакте с больными. Факт чрезвычайной эпидемиологической важности, являвшийся недоказанным до самого последнего времени». Такое же объяснение с опозданием на 70 лет предложил исследователь из Калифорнийского университета М. Wheelis (2002); В.И. Ефременко с соавт. (2000) и М. Kortepeter et al. (2001) просто приняли все на веру в своих работах. Однако надо понимать то, что современник «черной смерти» де Мюсси и его последующие истолкователи бактериологического периода в изучение чумы говорят о совершенно разных вещах.

Для де Мюсси (1350) «убийственная атмосфера» — это «загнившая» пневма, так как пользовался он пневматическими представлениями в распространении даже не контагия чумы, а еще миазмов в понимании Авиценны, Галена и Гиппократа (иного объяснения он просто не воспринял бы). Г.Ф. Вогралик (1935) понимал под «заносом здоровыми людьми» их способность распространять вокруг себя бациллы чумы.

Wheelis (2002), выступающий уже в качестве специалиста по биологическому терроризму, хотел он того или нет, но подразумевал бактериальный аэрозоль с диаметром частиц менее 5 микрон, создаваемый специальными устройствами, иначе инфицирование Y. pestis через легкие в принципе невозможно (см. очерки XXX и XXXIV). Если допустить реализацию этих представлений, то «черная смерть» должна была появиться у европейцев в первично-легочной форме, однако во всех описаниях современников она представляла собой бубонную чуму, или ее осложнения (септическая и вторично-легочная формы болезни), все они характерны исключительно для эпидемий, развивающихся на территориях природных очагов чумы.

Для того чтобы понять действительный уровень знаний о чуме накануне «черной смерти», ознакомимся с текстом отчета, подготовленного в мае 1347 г. по повелению короля Филиппа VI (1293–1350) Париж ским медицинским факультетом (Documents inedits sur la grand peste de 1348. Paris, Londres et New-York, 1860).