Очерки истории европейской культуры нового времени

К концу войны коммунистические идеи стали весьма популярными в Западной Европе благодаря победам Красной армии и активному участию коммунистов в сопротивлении немецкой оккупации. Коммунисты Италии и Франции входили в первые послевоенные правительства своих стран. В 1947 году в Итальянской компартии состояли 2 миллиона 250 тысяч человек. При решающем участи левых сил в Италии в том же году была ликвидирована монархия и принята одна из самых демократических в Европе конституция. На первых выборах в парламент итальянские коммунисты получили около 27 % голосов. Во Франции 1946 года на парламентских выборах у коммунистов было даже относительное большинство (28 % голосов). Их лидер Морис Торез стал вице-премьером.

В это же время усилили свое влияние на массы и социал-реформистские партии. В той же Франции и Италии социалисты получали на выборах миллионы голосов. В Британии на парламентских выборах 1945 года лейбористы нанесли поражение консерваторам (хотя тех и возглавлял один из главных героев войны Уинстон Черчилль). Тогда же социалист ван Аккер стал во главе правительства в Бельгии, а в Голландии два года спустя исполнительную власть возглавила Партия Труда. Рабочие и социал-демократические партии после войны стали решающей силой в скандинавских странах.

Суммируя вышесказанное, можно утверждать, что социалистические идеи в послевоенные годы привлекали граждан западноевропейских демократий гораздо больше, чем буржуазно-либеральные ценности. Вот только между собой социалисты и коммунисты договориться никак не могли. Безусловно, было немало внутренних поводов для разногласий между левыми партиями, но главная причина конфликтов между коммунистами и социал-реформаторами была тогда все же связана с быстро меняющейся обстановкой в мире.

Фултонская речь Черчилля, положившая начало «холодной войне», не произвела, думаю, на левых, привыкших не доверять консервативным политикам, особого впечатления. Сомнения в необходимости ориентироваться на СССР как на оплот социализма у них, тем не менее, появились. Порождала эти сомнения прежде всего политика Сталина в Восточной Европе. Невозможно было скрыть от мира грубое попрание демократических свобод в Польше, Венгрии, Чехословакии, особенно в Восточной Германии, где в 1953 году войска подавили рабочее восстание. Люди в большом числе бежали из так называемых стран «народной демократии» на Запад и рассказывали там о правящей у них на родине диктатуре, о жестоких репрессиях и о значительно более низком, чем в Западной Европе, уровне жизни.

В «холодной войне» социал-реформаторы, напуганные агрессивной политикой Сталина, оказались на стороне противников СССР и в большинстве своем поддержали вступление своих стран в НАТО. При этом определенную роль сыграло то обстоятельство, что США в этом военном блоке обязались гарантировать Европе ядерное прикрытие. Соответственно, правительства Европы, освобожденные от колоссальных расходов на «ядерный зонтик», смогли больше средств тратить на социальные нужды, что, разумеется, вполне устраивало социал-реформаторов. Коммунистические же партии остались на стороне сталинского СССР. На их выбор тоже повлиял фактор материальной заинтересованности. На одни доходы от печатных изданий и различных благотворительных акций, да еще на взносы членов компартии (людей, чаще всего, малообеспеченных) успешно бороться с капиталистическими монополиями было невозможно. И западные коммунисты согласились принять нелегальную материальную помощь из Советского Союза (очень даже немаленькую). Расплачиваться за эту помощь им пришлось утратой своей независимости.

А потом был 1956 год, XX съезд КПСС, всем известный доклад Хрущева. Уже не перебежчики из стран социализма, а сама советская компартия признавала, что сталинский режим уничтожил сотни тысяч, если не миллионы, преданных коммунистической идее людей. Для западных коммунистов это был шок. Возможно, они бы с ним как-то справились – все-таки КПСС сама признала ошибки прошлого и провозгласила курс на возрождение ленинских норм. Однако в июне того же года с протестами против правящего режима выступили рабочие Познани, и в Западной Европе всерьез обсуждалась возможность советской интервенции в Польшу. В тот раз ситуацию удалось как-то урегулировать, но в октябре восстала Венгрия, и туда советские войска таки вторглись. Под явно фальшивым предлогом. Народное возмущение было жестоко подавлено, премьер-министра венгерского правительства коммуниста Имре Надя арестовали и расстреляли.