Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Главнокомандующий Фош пытался воспрепятствовать подготовке сепаратного мира и возможности Германии им воспользоваться. Он потребовал организовать межсоюзническое выступление в Восточной Сибири, где быстро развивались революционные события, угрожавшие захватом контроля большевиками над Транссибирской железной дорогой. Для того, чтобы помешать отправке в центр России, охваченный революцией, «запасов военного имущества и сырья, находящихся на складах во Владивостоке», Фош предлагал руководству США и Японии начать военное наступление в Сибири и Дальнем Востоке. Впоследствии предусматривалось поддерживать и «питать очаги антибольшевистского сопротивления, которые могли бы остаться или образоваться в России, во всяком случае воспрепятствовать выходу противника к Тихому океану»[40]. В сложившихся условиях французское правительство с нетерпением ожидало от американской администрации решительных действий и в первую очередь ощутимого физического присутствия на полях сражений. Проблемы организации единого командования союзническими войсками под французским началом, размеры американских контингентов и сроки их появления на линии фронта стали центральными темами дискуссий как французских политиков и генералитета, так и прессы разных направлений. События Русской революции постепенно отходили на второй план.

Таким образом, со всей очевидностью можно утверждать, что французские СМИ живо откликнулись на Февральскую революцию, смену политического строя в России и деятельность Временного правительства. Вместе с тем, несмотря на восторженные заявления о победе «свободы и демократии», всё же в газетах, особенно проправительственных, весной-летом 1917 г. преобладал другой мотив – озабоченность состоянием и боевым духом русской армии, возможным выходом России из войны.

После победы Октябрьской революции и первых мероприятий большевистской власти, негативно встреченных и осужденных французской прессой как незаконные и недемократические, в военных и политических кругах Третьей республики стали активно обсуждаться планы открытой интервенции против молодой Советской республики, которые превратились в реальность уже в 1918 г.

Наумова Н. Н Реакция французского общества на программу «Четырнадцать пунктов» В. Вильсона (январь 1918 г.) [41]

«Четырнадцать пунктов» – американская декларация принципов мирного урегулирования, официально провозглашенная президентом США Вудро Вильсоном 8 января 1918 г., явилась не только открытым заявлением страны о ее претензии на мировое лидерство в послевоенном мире, но и реакцией на мирные инициативы советского правительства, прежде всего на его «Декрет о мире» 26 октября 1917 г. Этот большевистский пропагандистский документ[42], обращенный к народам всех воюющих держав и требовавший начать переговоры о немедленном заключении справедливого демократического мира, создал определенные трудности для союзников по Антанте. США, вступившие в Первую мировую войну 6 апреля 1917 г., заявляли, что ждут от нее только «утверждения идеалов свободы, справедливости и демократии». По словам ближайшего соратника президента В. Вильсона полковника Эдварда Хауза, «в то время, как война превратилась в войну демократии против автократии, ни одна из демократических стран не вступала в борьбу ради того, чтобы бороться за демократию, а исключительно ради самосохранения»[43]. Отстаивая американскую «веру в демократию» и позиционируя США как державу, которой «дано почетное право пролить свою кровь и употребить свою мощь ради принципов, давших ей [Америке – Н.Н.] рождение и счастье, и мир, которыми она всегда дорожила»[44], Вильсон не мог игнорировать большевистский проект быстрого и справедливого завершения войны. Отказ от обсуждения мирных инициатив по урегулированию мирового конфликта правительствами воюющих стран грозил усугубить их внутреннее положение, которое в 1917 г. характеризовалось нестабильностью и ростом влияния левых идей, быстро набиравших силу на фоне революции в России и тягот шедшей уже три с половиной года тяжелейшей войны. В условиях усталости европейцев от войны, дискредитировавшей в их глазах прежнюю политическую систему, «провозглашенные большевиками идеи звучали привлекательно»[45]. Вильсон прекрасно понимал значимость этих проблем, необходимость как можно быстрее закончить войну и разработать программу мирного послевоенного урегулирования. По его убеждению, она должна была «опираться не только на вердикт оружия, но и на силу общественного мнения, без поддержки которого … невозможно создать устойчивый и стабильный новый мировой порядок»[46].