Очерки истории кибернетики в СССР

Но даже в это время настоящее научное «признание» Глушко-вым коммунизма было еще впереди. По-настоящему, «через данные своей науки», В. М. Глушков пришел к коммунизму двумя-тремя годами позже. К 1962 году он был полностью уверен, что настоящее применение кибернетики как науки – в управлении плановой социалистической экономикой. Только здесь она реализует себя в полную мощь.

Уже к началу 60-х годов стало очевидно, что планировать советскую экономику и эффективно контролировать исполнение планов из единого центра становится все труднее и труднее по причине катастрофического увеличения количества экономической информации, которую необходимо при этом обрабатывать.

Подавляющее большинство экономистов в это время склоняется к мысли о необходимости дальнейшей децентрализации управления, что неизбежно вело к необходимости усиления роли рыночных рычагов для управления хозяйством, то есть к возврату назад, к господству товарного хозяйства. В принципе, экономистов можно при желании понять. Ведь политическая экономия сама по себе не обладала средствами борьбы с назревающим кризисом управления. Выход мог быть найден исключительно на путях изменения технической базы управления.

В. М. Глушков был не первым в СССР, кто обратил внимание на необходимость применения вычислительной техники в управлении народным хозяйством. Еще в 50-х годах подобные идеи выдвигались некоторыми специалистами в области вычислительной техники, например, А. И. Китовым, а также экономистами, в частности, академиком В. С. Немчиновым.

Но именно В. М. Глушков оказался самым горячим энтузиастом этого дела и больше всего сделал для его реализации. Идея Общегосударственной системы автоматизированного управления (ОГАС) стала делом его жизни.

Некоторые биографы В. М. Глушкова строят нехитрую концепцию, согласно которой идею ОГАС похоронила бюрократия, которая не была заинтересована во внедрении современных методов управления. Эта концепция подкупает своей простотой и очевидностью. Но это та простота, которая, как говорят, хуже воровства.

Глушкова в вопросе об ОГАС не очень понимали не только бюрократы, но даже ближайшие соратники, не говоря уже о так называемых «хозяйственниках» и экономистах. Его охотно признавали как крупнейшего организатора науки, как гениального ученого, но то, что сам Глушков считал главным – ОГАС, многие считали его не очень серьезным увлечением, а то и просто, блажью. При этом такие люди считали себя очень практичными, а Глушкова мечтателем. На самом деле этим «практикам» просто не хватало широты кругозора и, если хотите, фантазии. Глушков смотрел на много дальше, чем все специалисты. Он видел не только то, что есть, но и то, что будет. Мощности электронно-вычислительных машин, которые имеются сегодня, в сотни, тысячи и в миллионы раз превышают те, которые нужны были для организации ОГАС. Но эти мощности используются вовсе не с той целью, чтобы освободить человека от рутинного изнуряющего труда для творчества и развития своих способностей. Они используются в основном для усиления эксплуатации людей, для их дебилизации, для их морального и интеллектуального развращения, для усиления господства капитала над трудом.

Идея ОГАС выходила далеко за пределы не только кибернетики, но и за пределы науки как таковой. Это был тот случай, когда наука получала шанс во всеобщем масштабе превратиться в непосредственную производительную силу общества, а, соответственно, производительные силы получали шанс вырваться из стихии товарно-рыночных отношений и развиваться далее исключительно на научной, рациональной, разумной основе. Общество получало возможность осуществлять полную власть над своими собственными производительными силами и производить уже не «наобум Лазаря», а точно зная свои сегодняшние потребности и имея возможность прогнозировать их изменение назавтра и намного лет вперед. Притом, можно было прогнозировать не просто возможности кошельков потребителей, а действительные разумные потребности людей и общества.

Когда разрабатывался план ГОЭЛРО, появился ленинский афоризм «Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Сегодня ясно, что эта формула точно отражала специфику только первой фазы коммунизма. Вторая фаза – полный коммунизм – был неосуществим без автоматизации управления социалистическим хозяйством. Увы, этого не смогли понять тогда – в середине 60-х.