Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)

Чувствуя себя недостаточно сильными для борьбы с коалицией северских князей, Ростиславичи уступают Киев Святославу. В конце 1180 г., видя усиление Святослава в результате его мира с Ростиславичами и овладения Киевом, Всеволод Суздальский решает примириться с ними и отпускает из плена Глеба Святославича. Зато не повезло Ольговичам в Новгороде. Владимир Святославич убедил новгородцев посадить в Торжке Ярополка Ростиславича, изгнанного Всеволодом. Ярополк, сев в Торжке, напал на суздальские земли и был разбит наголову. Суздалыды ворвались в новгородские земли. Разорение Торжка возмутило новгородцев. Владимир Святославич был изгнан, и Новгород для Ольговичей был потерян.[955] По-прежнему в Чернигове сидел Ярослав Всеволодович, а в Новгород-Северске — Игорь Святославич.

Усобицы на некоторое время прекратились, но продолжалась борьба с половцами. В 1182 г. Святослав участвует в походе Всеволода Суздальского против волжских болгар. Этот поход П. Голубовский правильно связывает, как и усиление борьбы с половцами, с крестовыми походами западноевропейских феодалов-христиан против восточных феодалов — турок, магометан.[956] Своеобразным отражением крестовых походов и были походы русских князей против европейских мусульман и язычников — болгар и половцев. Общее движение христианских феодалов отразилось на древней Руси, которая, как одна из составных частей европейского феодального христианского мира, оказалась вовлеченной в общую всеевропейскую борьбу с мусульманским Востоком. «Слово о полку Игореве» и «Хождение игумена Даниила ко святым местам» — памятники, в значительной мере связанные с Северской землей, едва ли даже не северского происхождения, — так или иначе отражают эту борьбу с «неверными», с «погаными», а «Хождение игумена Даниила…» прямо связывает северских князей и церковь с крестоносцами, в частности с королем Болдуином I, хотя «Хождение» более раннего происхождения и относится к 1106–1108 гг., когда он пребывал в Палестине. Понятно, эти своеобразные «крестовые походы» русских князей опаздывали. Борьба с половцами в этот период начинается с упорного сопротивления переяславльской рати боярина Бориса Захарьевича, оказанного им во время схватки с половцами Кончака и Кобяка, приглашенными Святославом Всеволодовичем. Меняют свою позицию, как мы уже видели, и северские князья, начинающие помогать киевским князьям, наиболее энергично отражавшим половцев, и предпринимающие самостоятельные походы вглубь половецких степей. Рост значения Переяславльской земли в перипетиях борьбы князей за киевский стол во время сколачивания Святославом Всеволодовичем блока князей, направленного против Ростово-Суздальского княжества, вызывает стремление укрепить ее с тем, чтобы она вошла составной частью в союз княжеств антисуздальской ориентации. Усиление же Переяславля, естественно, не входило в расчеты половцев, и неизменный враг русских земель Кончак предпринимает ряд набегов на Переяславльское княжество. Еще в 1179 г. при Святославе была разорена Переяславльская земля, сожжены села и захвачено в плен население окрестностей Переяславля, и князьям с трудом удалось отогнать половцев.

Усиление Галича и Суздаля, как нами уже было указано, ставило Северскую землю в положение страны, очутившейся между двух огней. Попытка северских князей в свое время вмешаться в дела Галича, выставив в качестве своего ставленника Ивана Ростиславича Берладника, связанного с антифеодальным движением галицких горожан, смердов и берладников, при условии, что даже после его смерти в Галиче не все было спокойно, так как оставался его сын, Ростислав Иванович, который также являлся знаменем для восставших горожан, — не могла не вызвать враждебных действий Ярослава Осмомысла, направленных против Ольговичей. Отношения северских князей с Всеволодом Суздальским нами были уже рассмотрены. В таком же положении, по сути дела, был и Киев, также опасавшийся за свою судьбу. Сила суздальского князя ему была известна еще со времен Юрия Долгорукого, Глеба и Андрея Юрьевичей. С другой стороны, тут же невдалеке росла и крепла вторая сила, не менее могучая — Галич. Времена, когда северские князья сами пытались овладеть Галичем для того, чтобы, укрепившись за счет захваченного княжества, приняться за Суздаль, прошли уже давно, и в пору оставалось постараться устроить как-нибудь так, чтобы самим не оказаться проглоченными Галичем. Отсюда и союз киевских Ростиславичей и Святослава Всеволодовича. Обоим угрожала общая опасность, и дробить силы было бессмысленно.