Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)

Наряду с княжескими воеводами все большее значение приобретают тысяцкие, возглавлявшие городскую тысячу, т. е. городских «воев», имевших свою «тысяцкую» организацию. В нее входило все городское население, способное носить оружие. Городской полк чаще всего носил название по наименованию города: «новгородцы», «кыяне», «смольняне», «куряне» и т. п. Тысяцкие и посадники, опирающиеся на горожан, на тысячу воев, приобретали большое значение в политической жизни Руси. Росло и значение городских полков, подчас отодвигавших на второй план княжескую дружину.[1266]

Как видим, научные взгляды В. В. Мавродина развивались в контексте советской философской и исторической мысли. Ученый не только учитывал, но и впитывал те теоретические построения, которые исходили «сверху», старался их осмыслить.[1267] Опираясь на эту теоретическую платформу, он вместе с другими историками созидал концепцию, через призму которой воспринимался начальный период нашей истории. Но было бы досадной ошибкой не видеть индивидуальности в подходе ученого к Древней Руси, несмотря на видоизменение со временем его взглядов. Эта индивидуальность проявлялась, прежде всего, в стремлении избежать крайностей в восприятии древнерусской истории, в частности — ее слишком ранней «феодализации».

Творчество Мавродина в этот период оказалось под мощным обстрелом критики, которая далеко не всегда была взвешенной и продуктивной. В ряде рецензий, написанных К. В. Базилевичем, С. А. Покровским, Н. Л. Рубинштейном, его обвиняли в крупных ошибках, ошибочных выводах (в частности, в вопросе о роли варягов в Киевской Руси[1268]), недостаточном знакомстве автора с марксистско-ленинской теорией государства и т. д.[1269]

Оказался Мавродин в эпицентре и еще одной «дискуссии», которая также значительно повлияла на его научную судьбу и биографию.

25 декабря 1951 г. газета «Правда» опубликовала статью П. В. Иванова «Об одной ошибочной концепции». В статье были подвергнуты критике взгляды известных ученых В. А. Пархоменко и М. И. Артамонова на «хазарскую проблему». Суть критики сводилась к тому, что «Хазарский каганат — примитивное государственное образование» — не мог влиять на создание Древнерусского государства.

Был издан сборник статей, целью которого было стремление преодолеть «последствия „вульгаризаторских псевдомарксистских концепций Н. Я. Марра в археологии…“». Автор одной из статей — Н. Я. Мерперт — обрушивался не только на М. И. Артамонова, но и на В. В. Мавродина.[1270]

С не меньшим энтузиазмом наносил удар Б. А. Рыбаков. Он сделал далеко идущий вывод о том, что «хазарская теория постепенно подменяла собой устаревшую норманскую теорию, строительство Русского государства начинают связывать не с варягами, а с хазарами». А дальше и наносил свой удар, отмечая, что с особой силой влияние «хазарской теории» сказалось в работах В. В. Мавродина.[1271]

Вся эта критика, обвинения в «норманизме» и приверженности «хазарской теории» в период борьбы с космополитизмом, «ленинградское дело» и т. д. носили отнюдь не безобидный характер.[1272] Тучи над ученым сгущались. В его личном деле есть примечательный документ, в котором сказано, что «на протяжении с 1941 по 1949 гг. он был деканом и в своей работе допустил серьезные ошибки, за что парторганизация исторического факультета вынесла ему выговор без занесения».[1273]

В апреле 1949 г. он был назначен директором Исторического НИИ, а с поста декана снят.[1274]

В марте 1951 г. Мавродина освободили от заведования кафедрой. Эти обязанности были временно возложены на доцента В. Г. Брюнина.[1275] Мы, наверное, никогда не узнаем подробностей возни вокруг ученого, но для понимания ситуации интересен документ, который также попал в его личное дело. Из Министерства высшего образования пришла телеграмма: «Прошу сообщить время и подробно причины освобождения Мавродина от обязанностей заведующего кафедрой».[1276]

В августе 1952 г. Мавродин был уволен с работы с выплатой выходного пособия «в связи с сокращением объема работы на историческом факультете».[1277]

Ученый, видимо, оказался жертвой общей ситуации того времени; подпал он и под действие «ленинградского дела» и борьбы с космополитизмом. Одним из обвинений было то, что, являясь председателем Ученого совета, он допустил присвоение ученых степеней В. Я. Голанту, Е. И. Вернадской, в диссертациях которых обнаружились «грубые политические ошибки». Кроме того, Мавродин зачислил на истфак в качестве преподавателей известного кинорежиссера Л. З. Трауберга, которого позже заклеймили как космополита, а также «не внушающих политического доверия» А. Н. Вигдорчика и Б. Я. Рамма, покровительствовал «подвизавшемуся на истфаке троцкисту» Н. А. Корнатовскому.[1278]

Испытав такой удар, В. В. Мавродин не расслабился, не впал в уныние; ученый продолжал заниматься своим любимым делом — русской историей. Он пишет книги о Древней Руси,[1279] о Петре Первом[1280] и др.