Очерки истории Ливонской войны. От Нарвы до Феллина. 1558–1561 гг.

26 сентября 1558 г. Кеттлер с 1,5 тыс. конницы и 6 феннлейнами кнехтов (около 2 тыс. чел.) выступил из Вольмара[199]. 1 октября его передовые отряды объявились в окрестностях Рингена[200]. Видимо, тогда же Русин Игнатьев послал гонца в Дерпт к тамошнему наместнику с тревожной вестью. И надо полагать, получив эту новость, не позднее 2 октября князь Д.И. Курлятев отправил вестника в Москву, стремглав поскакавшего к царю с известием о переходе неприятеля в контрнаступление. Тем временем 4 октября к Рингену подошел с юга, от Шваненбурга, с 600 всадниками и 3 тыс. пехоты (buren — ополчение?) Фелькерзам[201]. Судя по количеству выделенных для похода сил, Фюрстенберг и Кеттлер изначально рассчитывали на стремительный выход к Дерпту и его захват (используя поддержку «пятой колонны» изнутри города). Однако, вопреки первоначальным ожиданиям, Русин Игнатьев и его люди отказались капитулировать и сели в осаду. Оставлять их в тылу коадъютор не рискнул и был вынужден приступить к осаде замка. Однако для этого нужны были дополнительные силы, и прежде всего — тяжелая артиллерия, которой у него не было. В Венден, к магистру[202], были посланы первые пленные, взятые под Ранденом, и требование подкреплений и осадной артиллерии. В свою очередь, Фелькерзам отправил гонца за тяжелыми пушками в Динамюнде[203]. 6 октября 1558 г. Фюрстенберг выслал Кеттлеру из своей резиденции 3 феннлейна (около 1 тыс. чел.) кнехтов[204]. Но было совершенно очевидно, что пока они по размытым осенними дождями дорогам доберутся до лагеря коадъютора, пока тяжелые пушки с огромными трудностями через грязь будут доставлены к Рингену и примутся за свою разрушительную работу — пройдет немало времени, а оно стремительно уходило, ибо всякое промедление играло на руку русским.

А русские власти тем временем, пока ливонцы начали окапываться под Рингеном, приступили к организации отпора неприятелю. В первых числах октября 1558 г. в столицу к Ивану Грозному прилетел взмыленный гонец от юрьевского наместника князя Д.И. Курлятева. Воевода писал, что «маистр собрався и арцыпискуп со всеми людми и Заморские люди с ними пришол к Рынголу городку»[205]. Отправив вестника, воевода учинил в Дерпте розыск на предмет поимки «маистровых» доброхотов[206], отправил к Рингену с приказом взять пленных и установить постоянное наблюдение за действиями неприятеля и начал спешно приводить укрепления Юрьева в порядок[207], готовясь встретить незваных гостей.

В столице новость от воеводы прогремела как гром среди ясного неба. Не так уж и давно отгремели торжества по случаю одоления ливонцев, розданы награды, из возвращенной «отчины» продолжают поступать победные воеводские «отписки» об успешных действиях отдельных русских отрядов, и вдруг такой сюрприз от, казалось бы, уже практически разгромленного и неспособного к каким-либо активным действиям неприятеля. Естественно, в Москве поторопились принять необходимые контрмеры, и к Курлятеву полетел гонец с царским наказом и росписью воевод из Разряда. Согласно этой росписи, спешно собираемое для отпора ливонцам и деблокады Рингена войско должен был возглавить раковорский воевода князь М.П. Репнин (хотя, если верить летописным свидетельствам, формальным командующим был князь Иван Маашик Черкасский)[208]. Правда, сил, выделенных на помощь осажденному гарнизону Рингена, было немного. Как писал московский летописец, посланы «с воеводами люди немногие, да и те истомны добре», а псковский добавлял к этому, что и было тех «истомных» людей мало, «всего тысячи з две»[209].