Очерки истории российской внешней разведки. Том 1

Царь Александр наградил Чернышева и с началом войны направил в действующую армию. Опыт разведывательной работы в Париже и профессиональное разведывательное чутье очень пригодились Чернышеву в организации партизанского движения в районах, оккупированных наполеоновскими войсками. Он стал одним из активных участников движения. Получив звание генерала от кавалерии, титул светлейшего князя, Александр Иванович в 1832 году был назначен военным министром, прослужив на этом посту два десятка лет. Существуют различные мнения относительно оценки его деятельности на посту министра, особенно в поздний период, в годы, предшествовавшие Крымской войне. Но надо отдать должное: сохранилось много документальных свидетельств того, что как раз в этот период А.И. Чернышев уделял большое внимание вопросам технического перевооружения русской армии. По его личной инициативе, часто за подписью самого императора, в российские представительства за рубежом направлялись разведывательные задания получить образцы новейших видов оружия. Венцом карьеры разведчика была высочайшая должность председателя Государственного совета.

17. Загадочная Дарья Христофоровна

Если бы вам случилось оказаться в Брайтоне, маленьком курортном городе на юге Англии, в тот апрельский день 1823 года, то вы, наверное, тоже обратили бы внимание на эту странную леди. Во всяком случае, местные жители, занятые своими делами, обычно сдержанные, скуповатые на эмоции и не очень предрасположенные к любопытству, при виде ее останавливались, оборачивались, глядели ей вслед с явным недоумением, хотя ничего странного в ней самой не было: высокая, стройная, средних лет, уверенная в себе, с большими серыми глазами, высоким благородным лбом и пышными темно-каштановыми волосами, завитыми у висков. Ее облик, походка, одежда — все выдавало в ней даму высшего света. И в этом опять же не было ничего особенного. Весной, с началом курортного сезона, сюда, в Брайтон, съезжалось на отдых немало представителей аристократии. Курорт славился лечением нервных и сердечных болезней. Сам король жаловал Брайтон своим присутствием. Отдыхал он здесь и на сей раз.

Что же все-таки казалось странным в этой леди жителям Брайтона? Причина была очень проста: такая важная — и вдруг разгуливает пешком, в одиночку, без кареты, без всякого сопровождения! По тогдашним понятиям это выглядело совершенно диковинно.

А леди между тем совсем не нравилось быть в центре всеобщего внимания. А тут, как назло, в одной из узеньких торговых улочек навстречу ей скачет элегантная всадница. Конечно же, знакомая: леди Кэролайн Лэм, жена родовитого аристократа, члена парламента Уильяма Лэма, одного из кандидатов в премьер-министры Англии. Только этого еще не хватало! Леди Кэролайн — у всех на слуху, писательница, одна из самых эксцентричных особ британского высшего света, известная своим скандальным любовным романом с лордом Байроном…

Но отступать и прятаться некуда. Леди Кэролайн уже увидела, узнала Доротею Ливен, супругу русского посла в Лондоне, и была, конечно, заинтригована столь неожиданной уличной встречей. «Видишь, сама езжу по городу, спрашиваю цен& на сыр и другие продукты, обещала Уильяму сократить расходы по хозяйству, — первой затараторила всадница, явно намекая на то, что ее супружеские отношения с Уильямом в полном порядке, несмотря на разные там «сплетни» о Байроне. — А что здесь делаешь ты, милочка?»

От ехидного вопроса этой маленькой, ловко сидящей в седле «амазонки» Доротея была готова провалиться сквозь землю. Ответила что-то невнятное, не очень учтивое и тут же поспешила прочь, провожаемая еще одним недоуменным взглядом.

А что ей оставалось делать? Не могла же она сказать, что собирается отправить тайное письмо, да еще какое: состоящее из четырех вложенных один в другой конвертов!

Внешний конверт был адресован секретарю австрийского посольства в Лондоне Нойманну; второй, лежащий внутри, был с тем же адресом и запиской: «Нет нужды объяснять вложенное, мой дорогой друг». Третий конверт адресовался некоему джентльмену по имени Флорет, и внутри находился четвертый, без адреса, содержащий само послание. А послание — не что иное, как запись последней конфиденциальной беседы Доротеи с самим королем, содержащей уйму ценнейших политических сведений…

У читателя, видимо, уже нет сомнений, что это «послание» представляло собой шпионское донесение. Но если бы оно даже попало в руки британских спецслужб, то надо было бы еще доказать, что оно адресовано главному вершителю европейских судеб того времени, всесильному и вездесущему австрийскому канцлеру Меттерниху. А оно было адресовано именно ему, прикрытому псевдонимом «Флорет».

Доротее наконец удалось благополучно, без свидетелей, отправить письмо, одно из многих десятков донесений Меттерниху от женщины, которую он, по всей вероятности, любил и, уж вне всякого сомнения, считал своим ценным агентом, женщины, до сих пор до конца не разгаданной.