Очерки истории российской внешней разведки. Том 2

За границей до начала 1930 года Бирка продолжал опекать ИНО. В 1929 году в Вене Бирк вместе с профессором Консульской академии Патцелем и одним из своих друзей Талером открыл представительство Американо-Европейского информационного агентства (АМЕИА). Оно получило через Нью-Йорк выход на разведотдел Госдепартамента США. По предложению Кияковского корреспондентом АМЕИА в Москве был назначен бывший царский дипломат Лаврентьев.

Бирк выехал в начале 1930 года под крышей АМЕИА в Гамбург. Однако американцы вскоре потеряли интерес к этому представительству.

Тогда Бирк устроился корреспондентом в представительство Агентства Херста в Берлине и в этом качестве мог выступать от имени американцев. Он давал также понять своим контактам и связям, что неофициально представляет генштабы Эстонии и Финляндии.

В Берлине он возобновил разведывательную деятельность в пользу Советской России под руководством местной резидентуры по линии внешнеполитической разведки. 13 апреля 1930 г. он так писал в Центр о своей первой встрече с берлинским резидентом: «Он предлагает мне в срочном порядке наладить здесь получение секретных сведений из штаба, мининдела и дипкорпуса».

Школа «Треста» очень много дала Бирку как разведчику. Он умел завоевывать доверие и расположение весьма искушенных профессионалов. Бирк не «вытягивал» из источника информацию, а терпеливо ждал, когда тот сам начнет ее давать. На предложения представителей западных спецслужб о сотрудничестве он никогда не отвечал немедленно, говорил, что должен подумать, ссылался на трудности, просил считать себя только «резервистом на случай войны».

Он отказывался от денежных и других авансов, говоря, что не уверен, сможет ли достать нужный материал.

Бирк твердо придерживался того правила, что для успеха в делах надо стоять в моральном плане выше своих контрагентов. В нем они видели надежного партнера, доверяли ему. Участвуя в их «пирах и забавах», Бирк не терял головы. Доверие к Бирку испытывали и жены его источников. Один из них, например, направляясь к любовнице, говорил жене: «Посижу в ресторане с Бирком», и это было веским алиби.

Бирк быстро становится одним из активнейших помощников берлинской резидентуры. В частности, ему удается установить деловой контакт со старым агентом абвера Эгоном Гесслингом.

Гесслинг сразу же после знакомства предложил Бирку связаться через него напрямую с абвером. Бирк отклонил это предложение, заявив, что он не желает заниматься разведкой, так как уже «пострадал в этом деле из-за провокации других», но что он будет рад услужить Германии как своей второй родине. Бирк и в дальнейшем придерживался этой легенды, заявляя, что он «еще сумеет доказать Германии свою преданность, став в случае войны в ряд активных разведчиков».

В июне 1931 года Центр писал в Берлин, что одобряет линию поведения Бирка, «которая рассчитана на то, что Гесслинг и немецкая военная разведка будут рассматривать Бирка как своего резервиста и постоянно стремиться приблизить его к себе, что и даст возможность быть среди них «своим человеком» и использовать это обстоятельство для выявления лиц, коими следовало бы заняться и можно было бы вербовать на этом участке нашей работы, к тому же, по существу, одном из основных».

Центр отмечал, что «знакомство Бирка с Гесслингом весьма ценное, и Бирку необходимо использовать его для дальнейшего расширения своих связей в кругах военной разведки».

В поисках источников информации по нацистской партии Бирк в начале 30-х годов прочно вошел в круг «национал-революционеров», примыкавших тогда к левому крылу нацистского движения в Австрии и Германии. В этой среде Бирк сумел найти и приобрести два необходимых источника информации. Одним из них был личный друг Бирка по учебе в Консульской академии в Вене Талер, сумевший проникнуть в такое важное нацистское логово, как партийная, а после прихода фашистов к власти — и государственная разведка. Другим источником стал близкий к верхушке нацистов врач Хаймзот, от которого поступала обширная информация о положении в гитлеровском руководстве и по другим важным вопросам. Многим знакомым Бирка, в основном бывшим офицерам, был присущ дух фронтового братства. И Бирка они считали «надежным товарищем, хорошим ландскнехтом», ему поверяли сокровенные тайны.

Берлинская резидентура сообщала в Центр 10 октября 1932 г.: «При всей осторожности Бирка он в известной мере находится в зависимости от Гесслинга, и если мы не хотим, чтобы Бирк провалился, то он должен сохранять дружеские отношения с Гесслингом, воздерживаясь максимально от разговоров на политические темы». Бирку резидентура предлагала тогда переехать в другую страну, но он отказался. Определенную роль сыграла его жена: семья только что обосновалась в Берлине после ряда лет кочевой жизни, сын учился в гимназии, менее года назад здесь была похоронена дочь Бирков.