Очерки истории Руси до монголов

В 1208 году пришел Лазарь, Всеволодов муж, из Владимира, и повелел убить Олексу Сбыславича, – и убили его без вины на Ярославле дворе. Разительное доказательство Всеволодова самоуправства, которое смиренный Новгород должен был вытерпеть беспрекословно. Святая Богородица плакала на другой день у Святого Иакова, замечает летописец.

Вскоре по отбытии Константина мать его, великая княгиня, одержимая жестокой болезнью в продолжение восьми лет, почувствовала приближение кончины и изъявила желание постричься. Великий князь Всеволод, Георгий, его любимый сын, дочь Верхуслава, приехавшая из Киева погостить у родителей, епископ Иоанн и Симон-игумен, отец ее духовный, все бояре и боярыни, духовенство и горожане, проводили ее до монастыря, ею основанного, со многими слезами, «зане бяше до всех преизлиха добра». Великая княгиня наречена в монастыре Марией и, прожив только восемнадцать дней, была погребена там, оплаканная семейством и городом.

Между тем на Юге произошли перемены: Роман, целовавший крест вместе с прочими князьями, не только выгнал Рюрика, но и постриг его. Вскоре он погиб в походе на ляхов (1205), и Рюрик сел на киевский стол, но тут явился ему новый враг, Всеволод Черниговский, сын Святослава, который, унаследовав Чернигов после Игоря Святославича, принялся за воплощение мысли, занимавшей некоторое время его деда (Всеволода): изгнать Владимирово потомство из Руси. Он отнял Киев у Рюрика и потом выгнал Всеволодова сына из Переяславля, сказав ему: «Иди к отцу своему в Суздаль, а Галича не ищи под моей братьей (его избирали перед тем галичане); если же ты не уйдешь добром, то я приду на тебя ратью». Молодой Ярослав, которому судьба предназначила много превратностей, должен был повиноваться и просил у него пути, на чем тот целовал крест. Несколько раз Киев переходил из рук в руки у Всеволода с Рюриком, пока, наконец, Великий князь Суздальский решил положить конец междоусобию, сжалившись о том, что Ольговичи с половцами разоряют землю Русскую.

«Разве им одним отчина Русская земля, – сказал он, – а нам разве она не отчина? Хочу пойти к Чернигову: как нас управит с ними Бог». Он послал за своим сыном Константином, который, собрав новгородцев, псковичей, ладожан, новоторжцев, прибыл к нему в Москву; рязанские и муромские князья также должны были прийти (1207).