Очерки истории Руси до монголов

Или Олег мог отправиться со своей дружиной мимо Киева, на службу в Грецию, и пропасть там вместе с Игорем, не оставив следа, подобно сотням своих единоплеменников, и тогда другой вид истории, другие лица и другие имена!

А как сомнительна судьба Игоря, младенца, только что рожденного, младенца, на котором, однако же, лежит судьба отечества, который остался связать всю последующую историю с новгородским призванием норманнов, который еще должен утвердить за отцом своим место в главе Русской истории.

Кроме тех опасностей, которые он разделял с Олегом, были и другие: Олег мог иметь детей, которые отняли бы власть у него, то есть предводительство, начальство над дружиной, легко способное достаться более решительному, храброму, искусному. Вот каким случайностям подвергался Олег, и при нем Игорь, и зародыш русского Рюрикова государства!

Но не слишком ли много видеть здесь зародыш государства? Точно, это менее чем зародыш, это математическая точка, почти идея.

Оставляя Новгород, Олег становился странствующим рыцарем со своей дружиной, лишался места. В эту минуту как будто пропало, скрылось из виду зачавшееся государство. Минута неизвестности! Семя предано произволу ветров!

Не должны ли мы трепетать за него? Что с ним будет? Куда понесется оно? Где найдет себе родимую почву?

Успокоимся! Благопромыслительной Десницею несется оно именно в Киев, где ему приготовлено лоно, где государству поставлена цель. Мнимой прихотью Олега выражается воля Провидения! Династия, оставшись в Новгороде, повела бы дела по необходимости иначе. Из Новгорода должна бы утвердиться у нас связь не только государственная, но и духовная, с Западом, латинством, папой, а надо было, видно, по высшему предначертанию, чтобы Европа пока состояла из двух половин, чтобы распадавшейся в то время религии приуготовилась особая церковь на Востоке, чтобы там когда-то, через тысячу лет, среди славянских племен, народилось государство – наследник римскому Востоку, Греческой империи, Константинополю, как римский Запад достался в наследство, с землей, жителями, религией и образованием, немецкому народу.

Олег пошел, точка двинулась, это правда, точка, не более, но выйдет линия, и какая линия? Пол-экватора, треть меридиана.

Олегу посчастливилось овладеть Киевом. Он умертвил владельцев киевских, а мирные жители приняли его без сопротивления. Он остановился здесь и потом решился, кажется, остаться, по крайней мере, со своей стороны, в этом городе, обильном естественными произведениями, на большой реке, откуда так легко можно было совершать набеги во все стороны, особенно на заманчивый Царьград, где так хорошо было, в продолжение двадцати лет, его единоплеменникам, Аскольду и Диру. Впрочем, где-нибудь надо жить, лишь бы жить, и всякая минута могла переменить намерение. Поселение Олега в Киеве было так же мирно, как и Рюриково в Новгороде, чем и определялся характер их взаимных отношений к жителям.

Владея Киевом и его областью, Олег в благоприятных обстоятельствах удержал право Рюриковых даней и распространил их, обложив новые племена. За данью, однако же, надо было всегда ходить специально – оброк непостоянный, первая легкая форма подданства. Племена не входили еще в состав государства, почти точно как платя дань прежде за море в 859 г., а только подготовлялись. Кое-где были оставлены мужи, которые, верно, часто отлучались, ходя на войну. Смерть застала Олега в Киеве.

Киев, с выражением Олега: «Се буди мати градом Русским», – и временная дань с некоторых племен, – вот состояние зародыша, форма государства, оставленного преемником Рюрика.

Ленивый Игорь потерял было дань, перестав ходить за ней, и племена, пользуясь благоприятным случаем, отлагались. По крайней мере, всю свою жизнь он прожил в Киеве, и привычка, которую называют второй натурой, привычка дружины и города к князю и его роду, а князя – к дружине и народу, привычка к оседлости и какому-то порядку вещей, укоренялась. Таково было при Игоре приобретение, почти невещественное, к родительскому наследству. Семя не развилось, но несколько укрепилось, приготовилось для развития. Под конец своей жизни Игорь захотел было притеснить соседних древлян и погиб за то от руки их. Новая опасность, по крайней мере, опасность Рюрикову роду: ближнее племя восстало и решилось на такое отважное действие – убить князя: что же сделают дальше! Что будет с самой дружиной? Как легко кажется какому-нибудь смельчаку захватить начальство и увести ее на промысел или самому сесть на престол!

К счастью, вдова Игоря, Ольга, имела характер мужской: она устроила все дела и, мстя за смерть Игоря, опустошила землю Древлянскую, привела ее в большую зависимость; она же установила некоторые дани на севере.