Очерки истории Трапезундской империи

В истории империи важнейшее значение следует придавать политическим и этнографическим отношениям на южной и западной границе. Здесь никогда положение не было прочным; всегда оно колебалось вследствие перехода военного засилья и преобладания на сторону враждебных империи сил. Ознакомить читателя хотя бы до некоторой степени с историей указанных пограничных отношений побуждает нас глубокая уверенность в том, что в них скрывается разгадка судьбы Трапезундской империи, ее счастливых и трагических дней.

Фема Халдия, с городом Трапезундом во главе, организована была еще в VIII в. В состав ее входило несколько (до шести) крепостей или городов, между ними Келцина, Херианы, Эрзинжан, Байбурт [142]. С течением времени в этой области, имевшей исключительное значение, образуются и другие замки и укрепления, получающие военный и политический характер. Будучи пограничной областью Византийской и затем Трапезундской империи, фема Халдия была организована в областях, довольно слабоколонизованных эллинами и населенных племенами инородческого происхождения: лазами, грузинами, армянами и разными горными племенами, искони тянувшимися к культурным местам из Средней Азии. В Халдии не могло образоваться такого государственного центра, к которому бы, как объединяющему и сосредоточивающему, охотно тянулись все группы населения, имеющие неодинаковое происхождение и язык, различный образ жизни и занятий. Таковы горные обитатели Халивии, занимавшиеся разработкой месторождений руды, земледельческое население банды Мацуки и жители больших приморских городов, жившие торговлей. Греческое население терялось в массе инородцев и не было в состоянии подчинить их своему языку и обычаям, т. е. эллинизировать. Кроме того, следует принять во внимание, что горный, пересеченный труднодоступными ущельями характер области затруднял сношения между горными жителями и долиною и способствовал образованию небольших, в себе замкнутых территорий, имевших тенденцию к самостоятельной организации и к автономному управлению под властью местного господина, который из укрепленного замка управлял небольшой территорией. Таков в общих чертах тип, представляемый организмом Трапезундской империи.

Выше мы говорили об образовании подобного автономного центра, имевшего первостепенное значение, сначала как пограничная крепость империи, а позднее как укрепление и враждебное империи политическое образование, которое возглавляет мусульманский эмир. Это восточная пограничная крепость и морская гавань Лимнии, игравшая важную роль в XIV в. Наблюдение по истории образования этого военного и политического центра приводит к заключению, что он имел в XIII и XIV вв. двоякое значение: военного поста для всей Халивии и морской гавани для империи. Как показывает изучение фактов, сообщаемых у Панарета, пока Лимнии были во власти Великих Комнинов, империя могла считать себя более или менее обеспеченной как со стороны моря, так и с южной сухопутной границы. Потеря же этой крепости, хотя и имевшая вид передачи ее в приданое за Евдокией, дочерью Алексея III (в 1380 г.), сопровождалась громадными несчастиями для империи и ослаблением ее политической силы и авторитета. В ближайшие затем годы в Лимниях оказывается владельцем эмир Таджеддин, а в одном из замков Халивии другой зять царя, сын Хаджи Омара. Вот почему для нашей цели было чрезвычайно важно установить географическое положение этой крепости, чтобы понять ее значение для восточной и южной границы империи. Нужно было подвергнуть проверке положение Фальмерайера о местонахождении Лимний между Униэ и Самсуном. Где же искать эту крепость? Так называлась область, идущая на юг от мыса Язона, где было укрепление Бона с одной стороны и ряд береговых укреплений по направлению к Самсуну, между прочими Униэ и Лимний при устьях Лириса, может быть, в местности города Чершамос. Течение реки Лирис соединяло эту область с Эрзинжаном и Камахой, т. е. с Халивией. С конца XIV в., таким образом, оборонительная линия с военной стороны была прервана: в Самсуне и Лимниях утвердились турки.