Очерки истории цивилизации

Многие из них ищут способы посвятить себя работе ради этой великой цели или уже работают — пером или убеждением — в школах, колледжах и на страницах книг, на тех главных и второстепенных дорогах, по которым движется жизнь общества. Возможно, сейчас большинство людей в мире настроены благожелательно к такой деятельности, но каким-то противоречивым образом: у них отсутствует какое-либо четкое понимание того, что именно нужно делать и что именно следует предотвратить, а также понимание необходимости развивать человеческую солидарность, Всемирный всплеск надежды на президента Вильсона и веры в него, пока он не начал падать духом и подводить нас, был очень важным знаком для будущего всего человечества.

Мотивам единства противостоят другие, совершенно противоположные мотивы: страх и ненависть к незнакомым явлениям и людям, любовь и доверие к вещам старым и традиционным, патриотизм, расовые предрассудки, подозрительность, недоверчивость — и элементы злобы, подлости и крайнего эгоизма, которые все еще сильны в душе каждого человека.

Господствующими мотивами, которые до недавнего времени боролись и в душе индивидуума, и в обществе в целом и побеждали злобные, низкие и эгоистические импульсы, отчуждающие нас друг от друга, были мотивы религиозные и образовательные.

Религия и образование, эти два взаимодополняющих фактора влияния, сделали возможным появление более крупных человеческих сообществ, рост которых мы проследили в нашем «Очерке». Они были основными объединяющими силами на протяжении всей великой истории возрастания сотрудничества между людьми, которую мы исследовали от самых ее истоков.

В интеллектуальных и теологических конфликтах XIX века мы нашли объяснение этого странного и курьезного отделения религиозного обучения от формального образования, которое является отличительной чертой нашей эпохи, и мы установили последствия этого периода религиозных споров и сомнений в виде возврата международной политики к грубому национализму, а промышленной и деловой жизни — к откровенной, эгоистичной и бездумной погоне за прибылью. Древнее сдерживающее начало исчезло — и произошла настоящая децивилизация человеческого сознания.

Хотелось бы высказать настойчивое предположение, что этот отход религиозного учения от организованного образовательного процесса неизбежно будет явлением временным, мимолетным нарушением; что образование вскоре снова должно стать по своему духу и направлению религиозным; что импульс полной самоотдачи, служения всеобщему благу и абсолютного самоотречения и отказа от собственных эгоистических интересов, который был основной движущей силой всех великих религий на протяжении последних двадцати пяти столетий, — импульс, который заметно ослаб в последние семьдесят или восемьдесят лет процветания, изнеженности, утраты иллюзий и скептицизма, — возникнет снова, четкий и ясный, в качестве общепризнанного основополагающего импульса в человеческом обществе.

Образование — это подготовка человеческого индивидуума к жизни в обществе, а его религиозное воспитание является стержнем этой подготовки. При таких великих интеллектуальных сдвигах и масштабных изменениях, которые имели место в XIX веке, путаница и кризис в образовании и утрата его цели были неизбежными. Мы теряем возможность готовить индивидуума к жизни в обществе, если наши представления о самом обществе разрушены и находятся в процессе перестройки.

Прежние убеждения, прежние, слишком узкие и ограниченные политические и социальные воззрения, прежние, чересчур сложные религиозные формулы утратили силу своей убедительности, в то время как более значительные идеи всемирного государства и экономического содружества очень медленно и очень непросто прокладывали свой путь к сознанию людей.

Пока что они являются достоянием лишь меньшинства исключительных людей. Но из бед и трагедий нашего времени, из ожидающих нас неопределенностей может возникнуть нравственное и интеллектуальное возрождение, возрождение религиозное, своей простотой и своим размахом способное собрать воедино людей чуждых рас и пока разделенных традиций и обеспечить общий для всех и надежный образ жизни во благо всего человечества.

Мы не можем предсказать масштаб и силу такого возрождения; мы даже не можем представить доказательства того, что оно уже началось. Истоки подобных явлений никогда не лежат на поверхности. Великие изменения в сознании народов происходят сначала подобно тому, как украдкой движется «вор в ночи», а потом неожиданно предстают в виде могучих движений всемирного масштаба. Религиозное чувство — избавленное от искажений и освобожденное от интриг духовенства — может вскоре ураганом ворваться в личную жизнь людей, настежь распахивая ее двери и ставни, делая возможным и легким многое из того, что в наши изможденные дни люди уже не имеют сил желать.