Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

Посадили меня на опушке леса. Передо мной была прогалина шагов в 75 ширины, отделявшая лес от кукурузного поля. Устроившись на складном стуле и облокотившись спиной о дерево, я стал ждать. Тишина кругом была поразительная. Так прошло около часа. Слышу, сзади что-то приближается; через несколько времени отчетливо слышу хрюканье; я замер. Но кабаны свернули куда-то в сторону, и я их перестал слышать; было очень досадно. Но вот опять какие-то звуки, и мне представилось, что какой-то крупный зверь ломится напрямик и быстро приближается; направление его хода прямо на мою спину.

От волнения пробегает по телу дрожь; я сжимаю в руках ружье, заряженное картечью, и жду кабана. Какой-то зверь совсем близко. И вдруг выкатывает на поляну шагах в 10 от меня. Я вскидываю ружье, но сейчас же с досадой его опускаю. «Крупный зверь» оказался зайцем. Я понял впервые, что ночью в лесу, при нервном ожидании, самый незначительный шум или звук кажется большим.

В это время вправо от меня прогремел выстрел. Как оказалось впоследствии, кабан вышел близко от охотника, нас пригласившего на засидки. Он промазал по кабану, хотя и уверял, что серьезно его ранил. Опять все успокоилось, наступила полная тишина. Вдруг издали до меня стали доноситься какие-то громкие крики; я ничего не могу разобрать. Шум и крики усиливаются, приближаются, но несутся не со стороны леса, а откуда-то сверху, приближаются вдоль лесной опушки. Прошло еще секунд двадцать, и над моей головой, очень низко, пронеслась громадная стая диких гусей. Да, ночью трудно разбираться в звуках!

Вообще же охота на засидках крайне интересна по обстановке, по впечатлениям. Редко она бывает удачной по той простой причине, что даже при полнолунии, когда кажется, что видно как днем, чрезвычайно трудно поймать зверя или иную дичь на мушку. Кажется, что светло, а как наведешь ружье на движущуюся массу, ничего не видишь и стреляешь более наугад, приблизительно.

В России на засидках охотятся: на севере на медведей-«овсянников», поджидая, когда медведь придет «сосать» овес; на волков на приваду (обыкновенно кладут тушу мертвой лошади); на зайцев на толоках, когда они пробираются ночью поесть зерно; на кабанов, когда они выходят на кукурузные поля или проходят к водопою (последняя охота была многими любима на Кавказе).

Охота на медведей и на волков очень трудна вследствие крайне развитого чутья этих зверей. Чтобы обмануть зверя, совершенно недопустимо прийти к месту засады пешком, нужно приехать на санях и прямо из саней спрыгнуть на место, устроенное для засады.

Во всех этих охотах чрезвычайно интересны переживания в ожидании выхода зверя или другой дичи и ожидание подхода дичи на «верный» выстрел. Большое наслаждение дают и феерические красоты лунной ночи, когда все представляется фантастичным и волшебным. Но, повторяю, стрелять трудно. Впервые я убедился в трудности стрельбы в лунные ночи, задержавшись однажды на утином вечернем перелете, а другой раз, увлекшись охотой на куропаток, я дождался восхода полной луны. В обоих случаях казалось, что хорошо видишь пролетающую или подымающуюся птицу, и вскинешь ружье, и ничего не видишь. Мне удалось убить утку, а другой раз двух куропаток, когда они, так сказать, «налетели» на луну, то есть резко обозначились против луны.

ОБЛАВЫ

Облавы в Киевском районе устраивались на козлов, волков, лисиц и зайцев. Так как в тех районах, в которых мне приходилось бывать на облавах, охоты происходили главным образом в казенных лесах, то доставать загонщиков, из-за малого населения в них, было трудно и дорого. Я большей частью принимал участие в облавах, устраиваемых офицерским охотничьим кружком, на которые привлекались охотничьи команды. Охотничьи команды как загонщики были очень хороши, но мест охоты, бывших в нашем распоряжении, было немного.

Специального подразделения облавы на волков, козлов, лисиц и зайцев не делалось, а только в тех случаях, когда ожидались волки или козлы, давалось указание, что на первых двух-трех загонах первый выстрел может быть сделан только по волку или по козлу.

Волков в лесах было вообще много, но за время моего пребывания в Киеве мне ни разу не удалось участвовать на действительно удачной облаве на волков. Обыкновенно матерые волки уходили в стороны или прорывались через загонщиков. Только один раз из выводка волков вышло на линию стрелков три штуки молодых и один раз попалась старая волчица. Оба раза я видел зверей, маячивших перед охотниками, но мне стрелять не пришлось.