Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

На другой же день я выехал из Молодечно. Приехав в Могилев, прямо с вокзала, в 8 часов утра я поехал в штаб. Генерал Гурко меня сейчас же принял и предложил мне принять должность генерал-квартирмейстера Верховного главнокомандующего.

Я ответил, что мне нужно прежде всего знать, известно ли о том, что мне предлагается эта должность, генералу Алексееву, с которым мне придется в случае его выздоровления продолжать совместную службу.

Генерал Гурко мне ответил, что генералу Алексееву это известно и что Государю Императору он также докладывал о моем предполагаемом назначении; что Его Величество согласен и что он, генерал Гурко, представит меня Государю в это же утро, перед своим докладом о положении дел на фронте. Разговаривать больше не приходилось, и я поблагодарил за сделанное мне предложение.

После представления Государю я попросил разрешения у генерала Гурко вернуться в штаб 10-й армии, сдать дела генерал-квартирмейстеру штаба армии и взять свои вещи. Получив разрешение, я в тот же день выехал в Молодечно; через несколько дней, вернувшись в Могилев, принял должность генерал-квартирмейстера Верховного главнокомандующего.

С особым удовольствием вспоминаю совместную службу с генералом Гурко. Он поразительно быстро схватывал суть дела, давал всегда вполне определенные и ясные указания. При этом он не вмешивался в мелочи и в пределах поставленной задачи предоставлял своим ближайшим помощникам вполне самостоятельно вести работу. Кроме того, он всегда вызывал своих помощников на проявление ими личной инициативы, и если вновь высказываемую мысль или замечание против указания, даваемого генералом Гурко, докладчик умел правильно и обоснованно подтвердить, то он соглашался и никогда не упорствовал на своем первоначальном указании.

К осени 1916 года в число воюющих держав вступила Румыния. Но армия ее оказалась настолько слабой и неподготовленной к войне, так плохо снабженной материально, что вступление Румынии не усилило наш фронт, а ослабило. Нам пришлось создать новый Румынский фронт и сосредоточить там три армии. На образование этого фронта пришлось снять корпуса с других фронтов, и в результате, сильно увеличив наш общий фронт, мы были лишены возможности сосредоточить на каком-либо определенном направлении большие силы, сильный кулак.

Кроме значительной текущей работы по оперативной части, генерал-квартирмейстерская часть была занята подготовкой к конференции с представителями союзного командования, ожидавшейся в Петрограде в январе 1917 года, и к подготовке крупных операций, намечавшихся весною 1917 года.

Неуспех русских армий в 1915 году, естественно, нарушил согласованность действий с нашими союзниками. Кампанию 1916 года, если бы она была обдумана совместно между нашим и французским главнокомандованиями, вероятно, можно было провести более целесообразно. Правда, как мною уже указывалось, успехи Юго-Западного фронта и угроза нашего вторжения на территорию Австро-Венгрии спасли в 1916 году Италию, но недостаточная продуманность операций на нашем фронте и несогласованность их с операциями на англо-французском фронте дали возможность германскому командованию еще раз спасти от разгрома австро-венгерскую армию, остановить наше наступление к концу кампании 1916 года, захватив инициативу в свои руки, – создать серьезную угрозу нашему левому флангу на Румынском фронте.

Последнее заставило нас направить на юг все, что было возможно, и отказаться от каких-либо мало-мальски серьезных активных операций на всем остальном фронте.

Французское главное командование совершенно правильно оценивало обстановку и настаивало на том, чтобы были выработаны основания для полной согласованности в действиях на всех фронтах: англо-французском, итальянском и русском.

Были предположения о возможности признать французское главное командование за Верховное и ему подчинить действия на всех фронтах. Против этого предположения были возражения в том смысле, что французское главное командование, находясь слишком далеко и фактически лишенное возможности быть в курсе всего происходящего на русском фронте, не будет в силах принимать всегда правильные решения, а ошибочные решения могут повлечь за собой катастрофические последствия.

Но, не отрицая необходимости строго обдумать и согласовать план кампании 1917 года, на которую надеялись как на решающую всю войну, русское Верховное командование придавало ожидавшейся конференции союзников чрезвычайно серьезное значение. Надеялись, что будет выработан общий план действий и согласовано время для начала общих операций.

Для серьезной операции в кампанию 1917 года требовалось образовать по меньшей мере две сильные группы, которые могли бы, прорвав фронт противника, развить наступление. Затем необходимо было снять из окопов часть кавалерии (стоявшей в окопах на пассивных участках), дабы после прорывов позиций противника ее употребить для развития достигнутых успехов.