Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

При образовании этой Директории командующим Сибирской армией был назначен генерал Болдырев¹¹⁷, а его заместителем – генерал Алексеев. Генерал Алексеев был назначен «заместителем», конечно, только потому, что был на Кубани. Все же считали, что если он приедет в Сибирь, то, естественно, примет командование армией.

Генерал Алексеев, как мною уже отмечено, в период «Кубанского похода» занимался почти исключительно вопросами финансового характера и политическими. После занятия Екатеринодара, несмотря на безукоризненно хорошие отношения, бывшие между ним и генералом Деникиным, все же чувствовалось, что в работе по гражданской части происходят трения, так как некоторые однородные вопросы разрешались по управлению генерала Алексеева, а другие по штабу генерала Деникина.

Чувствовалось, что во главе всего дела должен стоять один человек. Генерал Алексеев это сознавал и решил, передав все дело на юге России генералу Деникину, самому ехать в Сибирь. В качестве своего будущего начальника штаба он пригласил генерала Абрама Михайловича Драгомирова, который до их отъезда в Сибирь был назначен помощником к генералу Алексееву.

Отъезд в Сибирь генералов Алексеева и Драгомирова задержался вследствие болезни генерала Алексеева. Он не поправился и 25 сентября/8 октября 1918 года скончался.

После смерти генерала Алексеева генерал Деникин принял звание главнокомандующего Добровольческой армией, объединяя в своем лице высшую гражданскую и военную власть; генерал Драгомиров был назначен помощником главнокомандующего и председателем Особого совещания (исполнявшего функции правительства), а я был назначен помощником главнокомандующего и начальником военного и морского управлений. Приехавший в Екатеринодар Н.И. Астров решил в Сибирь не ехать и вошел, без портфеля, в состав Особого совещания.

1/14 ноября 1918 года состоялось открытие Кубанской краевой рады. Я и еще два представителя от Добровольческой армии, по соглашению с Кубанским правительством, вошли в состав Рады как ее члены.

На открытии Рады генерал Деникин произнес речь, из которой я привожу выдержки, указывающие программу дальнейшей работы командования Добровольческой армии.

«.В феврале месяце, видя полную невозможность оставаться и бороться на Дону, Добровольческая армия, предводимая генералом Корниловым, двинулась на Кубань. С тех пор судьбы ее тесно переплелись с судьбами Кубани и в боевом содружестве, и в перенесенных страданиях, и в тысячах братских могил, и в радости ратных побед.

Добровольцы шли в жару и стужу, переносили невероятные лишения, гибли тысячами. Шли бескорыстно: деревянный крест или жизнь калеки были уделом большинства.

И только одна заветная мысль, одна яркая надежда, одно желание одухотворяло всех – спасти Россию…»

«…Может ли Кубань успокоиться и заняться только своими внутренними делами?

Нет. Пора бросить споры, интриги, местничество.

Все для борьбы. Большевизм должен быть раздавлен. Россия должна быть освобождена. Иначе не пойдет впрок ваше собственное благополучие, которое станет игрушкою в руках своих и чужих врагов России и народа русского.

Добровольческая армия, в рядах которой доблестно сражается множество кубанских казаков, явилась сюда не для завоеваний, а для освобождения.»

«…По мере роста сил Добровольческой армии и боевых успехов растет число ее друзей и крепнет злоба ее врагов.

Я с полным удовлетворением должен признать, что повсюду, по Кубанскому краю, среди родного нам по крови и по духу славного, приветливого, храброго Кубанского казачества, Добровольческая армия встречала и встречает радушный сердечный прием и гостеприимный кров. Но в последнее время идет широкая агитация, отчасти оплачиваемая иноземными деньгами, отчасти подогретая людьми, которые жадными руками тянутся к власти, не разбирая способов и средств. Хотят поселить рознь в рядах армии и особенно между кубанскими казаками и добровольцами. Хотят привести армию в то жалкое состояние, в котором она была зимой 17-го года. Это те самые люди, которые смиренно кланялись большевикам, скрывались в подполье или прятались за добровольческие штыки.»

«…В кровавой жестокой борьбе, близкого конца которой еще не видно, нельзя идти врознь…»

«…Не должно быть армии Добровольческой, Донской, Кубанской, Сибирской. Должна быть единая Русская армия, с единым фронтом, единым командованием, облеченным полной мощью и ответственным лишь перед русским народом в лице его будущей законной Верховной власти».

«…я верую и исповедую, что великий русский народ, оправившись от болезни, стряхнув наваждение, станет вновь страшной силой, которая никогда не забудет ни тех держав, что в дни ее несчастия любовно, бескорыстно поддерживали его, ни тех, кто с небывалой жестокостью и эгоизмом высасывали из него последние соки и толкали в бездну анархии».

«…нужна единая временная власть и единая вооруженная сила, на которую могла бы опереться эта власть…»