Очерки Крыма

Некоторые туристы из любителей природы посещают так называемый ауткинский водопад — "Учан-Су, летучая вода", по живописному выражению татарина; крымские греки называют его "висячая вода". Однако редкий турист знает истинные размеры и истинную красоту Учан-Су. Учан-Су нужно любоваться в апреле, во время горного половодья, а туристы начинают собираться в Крым только к июню. Оттого, может быть, и писатели-туристы так разноречат в своих отзывах от Ауткинском водопаде. Большинство думает, что он падает с высоты 40–45 сажен, между тем как его падение, по меньшей мере, втрое или вчетверо больше этой цифры. Я очень помню падение знаменитого Штаубаха в Лаутербруненской долине швейцарского Оберланда: апрельское падение Учан-Су значительно выше его; а между тем Штаубах обрывается со скалы в 900 футов вышины. Кто судил Учан-Су по его летнему виду, тот видел только одну пятую его падения. В первое время нашего завладения Крымом, когда леса на Яйле были гуще и сплошнее, вода в Учан-Су была, без сомнения, постоянно сильная; от того-то, вероятно, в описании крымского путешествия Екатерины II высота Учан-Су показана более 150 сажен, т. е. более 1000 футов. К Учан-Су идут сначала через Аутку, потом лесом, покрывающим подножие Яйлы. В середине леса на совершенно отдельном утесе, словно на огромном валуне, стоят развалины древнего укрепления. Вы натыкаетесь на эти романтические развалины неожиданно, будто в сказке. Редкое укрепление на Южном берегу уцелело так хорошо. Вы видите свод высоких ворот, узкие бойницы, кое-где толстые стены, стоящие над отвесным обрывом. Можно с некоторым трудом взлезть на гребень развалин и помечтать над их таинственной судьбой. Без сомнения, эта крепостца была в старое время, при греках и генуэзцах, ключом всей плодородной и населенной долины, на берегу которой стояла древняя Ялита; а в то же время она могла оберегать перевал через Яйлу, поднимающийся с берега через Дерекой и Ай-Василь; следы таких старинных укреплений, как я уже говорил не раз, видны при всяком горном проходе, у каждой значительной долины. Теперь татары величают эти развалины "Крепостью водопада" — Учан-су-Исар". За Исаром лес делается необыкновенно живописен, и тропа сильно забирает в гору. Сосны гигантского роста, прямые как мачты, обступают вас своими полчищами, и ни в одну сторону не видно исхода; в иных местах они сходят к вам, уходят от вас по страшным крутизнам, но на этих крутизнах они стоят в той же ненарушимой прямоте, стройности и величии; неба уже вам почти не видать; глянете вверх, — все скаты гор, все сосны по скатам; вы на дне лесного моря; над вашею головою десятками ярусов лес… Глянете вниз — там новые ярусы лесов, новые полчища этих сосен-титанов; тишь страшная и какая-то сырая синеватая тень. Крымский первоцветник всех красок яркими коврами заполняет тучную почву. Нигде не найдете его в такой обильной роскоши. Когда вы приблизитесь к самой стене Яйлы, очарованье лесной пустыни достигает крайних пределов. Красные стволы сосен делаются все громаднее, все могучее. Сквозь ярко очерченные колоннады их густым синим фоном глядит на вас обросшая лесами стена Яйлы, загородившая теперь все небо, весь горизонт. В глухой тишине почти девственного бора вы слышите угрожающее рокотанье водопада. Чудится, будто вы близитесь к какому-то страшному и могучему зверю, таинственному властителю лесной пустыни. Еще издалека гул падающих вод наполняет ваш слух и приковывает все внимание ваше; вблизи этот гул превращается в немолчный рев. Дрожь стоит в лесу, в воздухе.