Очерки неформальной социотехники

Между демонстрацией самоуправления и его сущностью есть принципиальная разница, которую можно объяснить теоретически, почувствовать интуитивно, но… практически невозможно доказать. Как характеризовать законно избранного председателя клуба, который с достоверностью 99% определяет результаты завтрашнего голосования по любому вопросу? Мы не можем это проверить, потому что он нам не всегда сообщает свои прогнозы. Как охарактеризовать неформальное сообщество, которое, находясь в расцвете сил, почти мгновенно рассыпается с исчезновением лидера? Такие случаи иногда бывают: внезапный переезд в другой город, эмиграция, тюремное заключение, смерть, увы. Вот ПОСЛЕ ТОГО, задним числом, параметр харизматичности можно определить.

Даже при наличии яркого лидера в подавляющем большинстве клубов существует организационная структура: распределение обязанностей, делегирование полномочий, право каждого принимать решения в пределах своей компетенции, право и реальная возможность эту компетенцию повышать. Но сами принципы неформальности: межличностные отношения как основа существования группы, отсутствие вышестоящих, назначающих начальников, приводят к тому, что в лидеры клубов чаще всего попадают незаурядные, обаятельные харизматичные в общем люди.

Приключения авторитета

Предварительная установка

Подростки и юноши не дошколята и вообще-то не склонны уважать авансом. Но вот в информационной близости от них, в поле школьных и уличных слухов, в случайной, а не подстроенной зоне видимости появляется нечто яркое: добровольный коллектив с непонятными, а значит таинственными порядками. Странность и романтичность содержания деятельности клуба, некоторая оппозиция к официозу, общественному мнению, ореол чудака вокруг комиссара создают клубу рекламу и притягательность. Процесс этот идёт сам по себе, и нужно просто ему не мешать, например, не создавать видимости благополучия отношений с окружающим миром. Впрочем, против создания каких бы то ни было видимостей есть более серьёзные аргументы.

Контакт

Первые секунды и минуты общения людей: внешность (в том числе одежда), повадка, а главное ощущение сочувствия, а затем симпатии. Может, для учителя это не так важно, как для друга, но и не мелочь. Другое дело, что с этим не управиться: школьному учителю ещё можно порекомендовать надевать на работу галстук (или, наоборот, джинсы), комиссару лучше всего оставаться самим собой. Не забывая при этом, что сам собой это скаут или пионер когда он в галстуке (разных цветов); скин во всём чёрном-чёрном, ботинках и бомбере; металлюга с заклёпками и цепями; панк с ирокезом… продолжить по надобности. Да, да, всё это неформалы, и о них речь в нашей книге.

В общем, надо быть самим собой и знать своё впечатление. При наборе новичков в клуб больше толку даёт одно личное появление, чем сто объявлений.

Становление

Это самый длительный и самый плодотворный, в смысле обучения и воспитания, этап. Ученик/новичок получает от учителя/комиссара максимум информации в широком смысле этого слова в том числе невербальной. Учитель легко отвечает на вопросы, точно предсказывает результат не только своих и совместных, но и самостоятельных действий новичка, разрешает проблемы, не нарушая тайны исповеди, является образцом для подражания. Но эти свойства, важные для всех учителей, для комиссара имеют второстепенное, после искренности, значение.

Общее правило не разыгрывать спектаклей граничит здесь с дидактикой, которая в некотором роде спектакль. Электрический ток удобно представлять течением электронов, более точные описания ввергнут детей в скуку. Но если возникает хоть малейшее сомнение («А папа сказал, что электрический ток направленное перемещение электрических зарядов под действием…» и т.д.), то стоит немедленно покаяться во всём вплоть до уравнений Максвелла. Если же спрошено будет, что из этого поймёт ученик, следует ответить: поймёт, что комиссару нечего скрывать.

Вопросы: «Правда ли, что вы нас хитро воспитываете, и как?» или «А кто вам за это платит?» также естественны; и попытка утаить ответ от молодёжи, тонко чувствующей фальшь, никому не пойдёт впрок. Напротив, чем каверзней вопрос, тем паче чистосердечное признание сблизит комиссара с членом клуба. Причём из семантического содержания ответа человек воспримет ровно столько, сколько ему в данный момент надо, чтобы не ранить неокрепшую душу преждевременным знанием (по известному русскому принципу: дурак не поймёт, а умный скажет, что так и надо). Ограничения искренности могут касаться личных секретов; когда разговор опасно заворачивает в эту сторону, можно прекратить его объявлением тайны.