Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

Oh the trees they do grow high and the leaves
they do grow green
And many's the cold winter's night my love and I have seen
On a cold winter's night my love you and I alone have been
Oh my bonny boy is young but he's growing
Growing growing
My bonny boy is young but he's growing

Oh father, dear father, you've done to me much harm

For to go and get me married to one who is so young
For he is only sixteen years old and I am twenty-one
Oh my bonny boy is young but he's growing
Growing growing
My bonny boy is young but he's growing

Oh Daughter, dear daughter, I'll tell you what I'll do

I'll send your love to college for another year or two
And all around his college cap I'll tie a ribbon blue
For to let the ladies know that he's married
Married married

To let the ladies know that he's married

Now at the age of sixteen he was a married man
And at the age of seventeen the father to a son
And at the age of eighteen the grass grew over him
Cruel death soon put an end to his growing Growing growing
Cruel death soon put an end to his growing

And now my love is dead and in his grave doth lie

The green grass grows over him so very very high
I'll sit here and mourn his death until the day I die
And I'll watch all o'er his child while he's growing
Growing growing
I'll watch all o'er his child while he's growing.

У Мартина Карти было еще одно качество, позволявшее постигать корни народной музыки, — он с почтением относился к старикам. Карти видел в них и свидетелей и главных носителей духа прошлого, всегда присматривался и прислушивался к ним.

…Когда мы видим стариков и затеваем с ними разговор, то слышим исходящую от них мудрость веков, и у нас не возникает вопрос, откуда взялась эта мудрость, если всего три-четыре десятка лет назад эти ветхие старики были моложе нас нынешних. Их мудрость пришла вместе с их летами. Правильнее сказать, она спустилась к ним свыше, и они стали такими же носителями истории, как и те старики, которых сами они видели в годы своей юности. Потому что как одинаковы в своей чистоте, непорочности и счастливом неведении младенцы, так одинаковы в своей мудрости старики. И когда вы видите восьмидесятилетнего старца, то в действительности ему не восемь десятков, а столько, сколько лет самому Миру, и нет ничего удивительного в том, что этот старик помнит его Начало. Может, поэтому в Русской Церкви нет никого выше старцев! И когда Мартин Карти слушал Норфолкского рыбака или Джинни Робертсон, он видел в них тех самых стариков, что жили еще в начале прошлого века, и о которых ему рассказывала мать…