Очерки Петровича об охоте и рыбалке

На следующее утро я встал со свежими силами, позавтракал и вышел на охоту. Решил пройтись по местам, где был вчера. Погода стояла тёплая, однако солнце то появлялось, то пропадало в туманном небе. Пройдя по дороге пару сотен метров, я поднял рябчика, который сел метрах в десяти в кустарник. Недолго думая, я спрятался в ближайших кустах, присел на пень, выждал минут пять и начал манить. Минут десять стояла полная тишина, потом рябчик начал отвечать, но не приближался. Отвечал он активно, не делая пауз. Я повернулся влево для большего обзора, и снова наступила пауза. Уже привычный хлопок крыльев дал мне понять, что рябчик спустился на землю. Как дикий зверь, выслеживая свою добычу, сидел я, всматривался в глубину леса и слушал различные шорохи. Даже падение сухого листа заставляло напрягаться и резко переводить взгляд в сторону этого падения. И вот я увидел справа метрах в пятнадцати идущую очень осторожно, с небольшими паузами долгожданную птицу. Пульс участился, но я вёл её до первого куста боковым зрением. Как только рябчик зашёл за куст, я изготовился и нащупал пальцем спусковой крючок. Время шло, а рябчик из укрытия выходить не собирался, видимо, чувствовал опасность. Оперение у рябчика отличное, вполне соответствует местности, и заметить птицу возможно только в движении. И вот шаг за шагом, тихо-тихо он появился. Не дав возможности ему выйти ещё больше вперёд, я сделал выстрел. Трофей добыт чисто. Непростая, но интересная игра была завершена.

Утиное царство

В преддверии осенних заморозков и затяжных дождей последний сентябрьский день сухой и солнечной погоды подтолкнул меня выехать на охоту, постоять на утренней зорьке в надежде добыть селезня серой утки. Пять утра, время раннее, видимость нулевая, как ночью. Под светом фар расчехлил ружьё, пристегнул на пояс патронташ, надел болотники, закрыл машину и подумал: «А стоит ли мне идти в такую рань на болото, да ещё и через лес по узким просекам? Вокруг темнота – хоть глаз выколи». Постоял я пару минут, подумал и вспомнил знакомые слова: «Охота, брат, охота, брат, охота-А-А, охота, брат, охота на охоту-У-У» – и пошёл по дороге, освещая свой путь светом налобного фонаря. Подойдя к болоту, осмотрелся и встал рядом с кустом ветлы, используя её ветки в качестве маскировки. Вокруг тишина, ни души, и только летучие мыши бороздили звёздное небо, гоняясь друг за другом. Переваливаясь с ноги на ногу и не давая замёрзнуть пальцам ног, я шевелил ими всё чаще и чаще.

Ночь плавно переходила в сумерки, рассветало, а лёта утки всё не было.

«Может, я пришёл поздно, и утка уже успела вернуться с кормёжки и спрятаться в камышах? – задал я сам себе вопрос. – Да нет, не могла она в такую темень вернуться», – всё чаще переступая с ноги на ногу, размышлял я. До восхода солнца оставались считанные минуты, но ни одного подъёма уток с воды, ни одной посадки на воду я не увидел. Обойдя болото уже по натоптанным охотниками тропинкам, я вспугнул кормящуюся цаплю, которая, медленно размахивая крыльями, поднялась в воздух и села на макушку берёзы. Солнечные лучи, просачиваясь сквозь деревья и касаясь высокой травы, освобождали её от холодной утренней росы. Выйдя на дорогу, я принял решение пройтись до одной из стариц возле реки в надежде увидеть уток там.