Очерки по истории анархических идей

К этим реальным факторам следует прибавить, особенно по мнению Кропоткина, твердую веру в то, что возвратившиеся французские коммунары и французские рабочие, пробудившиеся от уныния после сокрушительного удара 1871 года, создадут движение, которое вновь приведет к Коммуне, и что на этот раз Коммуна будет настоящей социалистической Коммуной, и не только в Париже, но и в каждом большом городе Франции. От такой Коммуны можно было ожидать, что она будет самодеятельным организмом для целей экспроприации и что она создаст множество таких же коммун. Такова была надежда и вера Кропоткина в 1879-1882 годах, почерпнутые на французских митингах, где такие надежды действительно находили себе выражение. Кропоткин пришел к заключению, что приближается французская революция, масштаба Великой Революции. Это побудило его высоко поднять знамя и выдвинуть задачи непосредственной экспроприации, вслед за которой должен был придти коммунистический анархизм. Он сделал это впервые в своей статье «Парижская Коммуна», напечатанной 20 марта 1880 года (позднее эта статья вошла в качестве главы в его книгу «Речи Бунтовщика»). В октябре 1879 г. на Юрском Конгрессе он провозгласил: «Коммунистический анархизм, как цель, и коллективизм, как переходная форма собственности» («Револьте» 18 октября 1879 г.).

Таким образом, в марте 1880 года он отбросил мысль о коллективизме, как переходной форме, т. е. мысль о создании нового порядка вещей путем организации распределения в соответствии с количеством работы, выполненной каждым производителем. Он стал на точку зрения, что меры и расчеты должны быть отброшены и что коммунизм, т. е. работа и вознаграждение по усмотрению каждого, должен быть немедленно осуществлен. Сказалось ли здесь влияние Реклю, с которым Кропоткин как раз тогда начал сотрудничать над выпуском, посвященного Сибири тома «Географии» Реклю (том 6-й, 1881, 918 стр.), - этого я не могу сказать. В начале осени Кропоткин, посоветовавшись со своими женевскими друзьями Дюмартерэ, Герцигом, Кафиеро и Реклю, предложил Юрскому Конгрессу 1880 года, состоявшемуся в Шо-де-Фон 9 и 10 октября, принять для Юрской Федерации коммунистический анархизм. Это было принято, и с того времени обвинение в отсталости, в сохранении системы наемного труда и авторитарной организации для подготовки и поддержания этой системы, - это обвинение стало выдвигаться многими против коллективистического анархизма, который в течение 13 лет был гордостью анархистов и который сам Кропоткин защищал в октябре 1879 года, как переходную форму к более высокой цели, к анархическому коммунизму. Теперь стали утверждать, что применение мерки к труду приводит обратно к власти и что путем накопления сбережений теми, кто выполнял бы больше работы, общество пришло бы обратно к капитализму. В этом усмотрены были зародыши реакций, которые следовало отринуть.

Эта перемена произошла после ухода Джемса Гильома в мае 1878 года. Иначе он мог бы сказать, что лишь очень узкое понимание коллективизма превратило его в. теорию постоянного наёмного труда, тогда как для него, а также для испанских товарищей, эта теория была бы лишь системой, обеспечивающей рабочему «полный продукт его труда», иными словами - без вычетов в пользу государства и капиталистических эксплуататоров и паразитов, хотя и с вычетами в пользу народного образования, общественных работ, содержания инвалидов и стариков местной единицы или федерации таких единиц. Вне этого, ассоциация или группа свободна была бы в выборе между коллективистической, коммунистической или средней между ними организацией, в зависимости от решения своих членов. Кроме того, Гильом в своих «Мыслях» 1874 г. (1876 г.) определенно рекомендовал постепенный прогресс от вознаграждения за выполненную работу к совершенно свободному пользованию продуктами труда. Он лишь обусловил это зависимостью от производительности, так как свободное пользование продуктами предполагает изобилие их.

Таким образом свобода группы устраиваться по своему усмотрению и серьезное соображение о количестве явились возражениями, выдвинутыми, вероятно, коллективистами (От имени которых говорил Швицгебель), но Конгресс 1880 года не согласился с ними, ибо, как я уже сказал, с коллективизмом казались связанными все возможные опасности реакции. После революции, когда в работу вложен был огромный прилив свежей энергии, а быстрый ход изобретений и сберегавших труд машин привели к накоплению огромных запасов продуктов, были сметены все сомнения, вызванные постановкой вопроса о количестве.