Очерки по истории естествознания в России в XVIII столетии

Не раз проявлялись в словах и действиях Петра указания на яркую идейность, которая им руководила в этой работе. Ярко проявилось это, как увидим, при создании Академии наук. Но то же видим мы и в других случаях. В своих записках X. Ф. Вебер передает речь Петра на пиру по случаю спуска корабля «Илья Пророк» в 1714 г. Петр говорил, между прочим: «Историки полагают колыбель всех знаний в Греции, откуда (по превратности времени) они были изгнаны, перешли в Италию, а потом распространились и по всем европейским землям, но невежеством наших предков были приостановлены и не проникли далее Польши; а поляки, равно как и немцы, пребывали в таком же непроходимом мраке невежества, в каком мы пребываем доселе, и только непомерными трудами правителей своих открыли глаза и усвоили себе прежние греческие искусства, науки и образ жизни. Теперь очередь приходит до нас, если только вы поддержите меня в моих важных предприятиях, будете слушаться без всяких отговорок и привыкнете свободно распознавать и изучать добро и зло. Указанное выше передвижение наук я приравниваю к образованию крови в человеческом теле, и сдается мне, что со временем они оставят теперешнее свое местопребывание в Англии, Франции, Германии, продержатся несколько веков у нас и затем возвратятся в свое исконное отечество — Грецию».20

Любопытно, что не только в понимании научных вопросов, но и в искусстве Петр был выше среднего уровня «общества» своего времени.21

В научной творческой работе русского общества имя Петра должно быть связано: 1) с попыткой решить определенные научные вопросы и 2) с созданием научных организаций в нашей стране для научных исследований.

Любопытно, что определенные научные вопросы, поставленные Петром, определили на долгие годы, на несколько поколений после него, научную работу русского общества. Петр выдвинул вопросы географического характера, и главным образом исследование крайних восточных пределов Русского царства. Исследование азиатской России, в частности Сибири, получило такое значение, какое нам теперь кажется странным и непонятным. На составление географической карты этих мест, познание ее природы были истрачены средства и использованы силы, не имевшие ничего общего с тем, что было сделано для этого в XIX столетии. Великая Сибирская экспедиция 1730-1740-х годов, как и [более ранняя] экспедиция Беринга [25], была предприятием, финансирование которого должно было заставить призадуматься и другие государства с более прочным бюджетом, чем Российская империя того времени.

Для того чтобы понять смысл этой работы, мы должны отказаться на время от наших теперешних мнений и перенестись к концу XVII и началу XVIII в. Мы видели уже, что Китай представлялся тогда не тем, чем он оказался в исторической реальности, затем, совершенно были неизвестны условия Северной Америки и неясны размеры океана, отделявшего ее от Азии в северной части Тихого океана. Неясно было, где кончались холодные, полярные страны. Сведения о Японии, которая тогда не была известна даже в своем географическом положении, принимали фантастические размеры; не знали, где кончается полярная суровая зима и где начинается умеренный или теплый климат. Нельзя забывать, что климатические суровые условия Азиатского материка отнюдь не отвечали представлениям европейцев, основанным на условиях своей родины, и тому, что они вынесли из опыта западных берегов Северной Америки.

Петр и ученые-географы начала XVIII в. всюду искали выхода к теплым морям и богатым теплым странам. Еще в 1712 г. Лейбниц пытался выяснить и получить известия о «людях, отправившихся из Сибири на Север так далеко, что они, наконец, пришли в теплые страны»...22 Значительно позже — уже после не только экспедиции Беринга, но и Великой Северной экспедиции, во второй половине XVIII в. — ряд ученых (Бергман, Энгель и др.) считали, что около полюса находятся теплые страны, что северо-восточный проход в Индию может быть найден и что только политические соображения голландцев и русских скрывают действительность, а академики Гмелин [26], Миллер и другие заведомо писали ложное23 [27]. Несомненно, действительность скоро окончательно разбила этот предрассудок, но его возрождение во второй половине XVIII века ясно показывает заслугу, какую имела работа русского общества в выявлении картины Земли.

Но и помимо этого, климат Сибири был суров по сравнению с областями Западной Европы и даже России, лежащими между теми же широтами; причина этого была неясна, и явление — совершенно неожиданное для ученых того времени. Понятия о континентальном климате не было. Объясняли холод высотой места. Это последнее объяснение было разбито много позже, во второй половине XVIII в...»

Петр выдвинул и поставил на первое место три задачи географического характера, как мы увидим проникающие работу XVIII столетия: 1) составление географической карты Российского государства, 2) определение границ Азии и ее отношения к Америке, 3) выяснение географии и природных условий Сибири.