Очерки по истории естествознания в России в XVIII столетии

К сожалению, история чертежной работы Московского царства для нас до сих пор во многом загадочна и совершенно не изучена. Несомненно, долгой работой, должно быть поколений, в московских приказах установились приемы описаний и чертежей, которые давали громоздкий, но практически довольно точный ответ на те вопросы, которые ставила тогдашняя государственная жизнь.

Но как сложилась эта работа — мы точно не знаем. Несомненно, практика этих работ идет далеко в глубь веков, должно быть, и в домосковскую Русь.

Может быть, следы этих работ мы находим в географических описаниях наших летописей — едва ли можно было точно давать их без чертежей и без карт того или иного характера. Здесь мы видим своеобразную работу географических представлений, приуроченных к водным путям — и рекам и волокам. Но генезис этой работы нам совершенно неясен. В пределах Западной Европы мы не видим ничего аналогичного, кроме древних римских дорожников и прибрежных портуланов. Только последние аналогичны по грандиозности поставленных задач чертежной работе древней Руси.116

Совершенно неясно, как развилась в Московской Руси эта чертежная работа. На Западе некоторую аналогию ей мы видим в чертежной работе северных стран Скандинавии, Дании, но здесь главный центр работы лежал в морских картах. Как известно, и по отношению к этой работе — для XIII в. — задача их происхождения является загадкой. Попытка видеть в ней влияние византийско-греческой работы, как думал Норденшельд, является чрезвычайно сомнительной и совершенно недоказанной.117 К тому же до сих пор история византийской картографии является для нас совершенно темной областью, и, например, морских портуланов в Византии, по-видимому, совсем не было.118

Не надо вместе с тем думать, что скандинавские чертежи представляли из себя что-нибудь крупное и отличались в хорошую сторону от чертежей Московской Руси. Для средних веков для Скандинавии мы не знаем собственных карт. Еще в конце XVI в. карта Северной Швеции ничего не имела общего с современной, нередко с Россией соединялась Гренландия.119

Конечно, при довольно живых сношениях древней Руси не только с Византией, но и со Скандинавскими странами можно было бы считать возможным известные взаимные влияния в этой области. Однако у нас нет никаких ясных указаний, кроме текста летописных географических сведений, о картах домосковской Руси. У нас есть лишь косвенные указания, которые как будто бы дают возможность думать, что в Московскую Русь перешли навыки государственных русских организаций иного характера, в данном случае Великого Новгорода. Надо думать, что его большие сухопутные колониальные владения и предприятия требовали чертежных работ. Странным образом и для Московской Руси главные и наиболее сохранные данные о чертежной работе как раз касаются северных областей, где сохранились навыки и влияние древнего Новгорода. Отсюда они перешли и в Сибирь. Первые сведения о чертежных работах Московской Руси сохранены иностранцами для начала XVI в. Очевидно, карты шли гораздо далее в глубь веков.

Можно даже до известной степени представить себе характер этой работы, так как иностранцы не могли пользоваться подлинными чертежами приказов, они имели дело с частными копиями, нередко с оригиналами тех чертежей, которые поступали затем в приказы. Ибо, конечно, и эта вековая коллективная работа приказов делалась личным творчеством. Мы встречаем всюду чертежи, сведенные и обработанные определенными лицами. И для первых чертежей, до нас дошедших, XVI в., есть указания на определенных лиц. Для этих чертежей новейшего времени необходимо принять во внимание еще две возможности заимствований — восточные и западные. С одной стороны, мы знаем, что аналогичная чертежная работа велась исстари на Дальнем Востоке, в частности в Китае. Здесь сохранились карты из времен нашего средневековья, с XII в., и есть несомненные указания на то, что карты существовали за много столетий раньше.120 Китайские знания простирались за пределы современного Китая, в области Азии, занятые ныне Россией, и ими воспользовались в своих работах иезуитские миссионеры и ученые в Китае в начале XVIII в., а через них работа китайцев проникла в Западную Европу. Нельзя забывать, что роль Китая в истории московской цивилизации не выяснена. Из Китая Русь в культурной жизни заимствовала многое. Надо помнить, что в эпоху первых татарских владетелей в царство одного и того же лица входили и Русь и Китай и сношения Руси с Китаем были просты и легкодоступны. Очень возможно здесь и более позднее влияние на татар мусульманских навыков, хотя для восточных мусульманских («арабских») стран у нас нет ясных указаний на чертежную работу, подобную китайской. Карты арабов далеко не являются шагом вперед по сравнению с древнегреческими.121 В них всегда есть сильные заимствования у Западной Европы; даже все дошедшие до нас средневековые арабские морские карты являются копиями итальянских.122