Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг.

Правительство сформировалось в июне 1549 года, и в Москву было отправлено с послом Бакшандой официальное извещение о воцарении Утямыша. Русское правительство в это время было охвачено самыми воинственными намерениями. Еще в последний год жизни хана Сафы русские пытались произвести нападение на Казанское ханство, но эта попытка потерпела полную неудачу. Только что объявленный совершеннолетним и провозглашенный царем Иван IV в конце 1548 года начал зимний поход против казанцев. Вдохновителем этого похода, как и дальнейших, был митрополит Макарий — тот самый, который, будучи архиепископом Новгородским, в 1536 году крестил татарок, сидевших в тюрьме; русские источники говорят, что царь «умыслил поход вместе с митрополитом»[184] — молодой государь был проводником тех широких замыслов, которые возникали у митрополита Макария.

Приготовления к походу, по русскому обыкновению, запоздали, и царь выступил из Владимира в Нижний лишь в январе, а далее двинулся с артиллериею по Волге 2 февраля, но прошел только два дня и достиг лишь Работок: «Некоим смотрением божиим прииде теплота велика, и мокрота многая, и весь лед покры вода на Волзе и пушки, и пищали многие проваляшеся в воду, многаа бо вода речная на лед наступи, и никакож по леду никому поступити не возможно; и многие люди в продушинах потопоша, занеже под водою продушин не знати»[185]. Русская армия стояла в Работках три дня, «ожидая путного шествия», но впереди предстояла весна, и полководцы решили возвратиться обратно. 10 февраля царь вернулся в Нижний, а 7 марта — в столицу. Более удачными оказались действия южного отряда, двинутого из Касимова с Шах-Али и В. Воротынским. Южный отряд соединился с царской пехотой при устье реки Цивили и достиг Казани, но войско, конечно, не могло достигнуть никаких результатов без артиллерии, возвратившейся в Нижний. Русские «стояше около града Казани 7 дней, воюя» взяли в плен богатыря Хаджика, но принуждены были вернуться в Россию. Так неудачно окончился первый поход Ивана IV на Казань; организация похода оказалась совершенно неправильной.

На следующую зиму русское правительство организовало снова поход — на этот раз уже против Утямыша и Сююн-Бике. Поход начался в конце января 1550 года выступлением армии из Нижнего Новгорода. В походе участвовали Шах-Али и астраханский царевич русской службы Ядыгар. Как и в прошлом неудачном походе, правительство заставило принимать личное участие самого царя, присутствие которого в армии должно было поднимать воинственный дух. 12 февраля русские достигли Казани и начали осаду, причем были убиты из пушек царевич — сын хана Сафы[186] и крымский князь Чел бак, но опять началась ранняя весна — «дожди по вся дни быша, и теплота, и мокрота великая; речки малые попортило, а иные и прошли»[187]. Оттепель и распутица заставили русских прекратить начавшуюся осаду, и 25 февраля царь отступил от Казани. Поход был затеян крайне неудачно для русских и при громадных затратах не принес им никакой выгоды. Однако и казанцы не сумели воспользоваться удобным случаем нанести удар русскому войску: неприятельская армия была слишком большой, а крымская гвардия — малочисленной. Казанцы только оборонялись, но не наступали и не преследовали врагов.

Отразив нападение, правительство Сююн-Бике и оглана Кучака спокойно управляло страной в течение года. Кризис наступил в 1551 году: русское правительство, наученное неудачами двух последних походов, перешло к новой системе. На этом кончается обычный ход истории Казанского ханства. Начинается новый период — падение ханства. Ему мы посвятим особую главу, теперь же попробуем подвести некоторые итоги трем первым периодам.

Из договоров, которыми заканчивались русско-казанские войны, видно, к чему стремились воевавшие стороны. В момент наибольшего военного могущества Казанского ханства, в 1445 году, казанцы ограничились наложением дани на Русское государство; в 1521 году также Москва обязалась платить дань «по уставу древних времен», то есть так, как это было со времени хана Бату. Да и в эпоху наибольшего расцвета татарского ига суверенитет татар над Россией ограничивался взиманием дани; татары никогда не посягали ни на политическую автономию Русского государства, ни на власть русских князей, ни на их военную организацию, ни на религию, ни на язык. Казанское правительство в эпоху Улу Мухаммеда стремилось лишь к установлению даннической зависимости Москвы от Казани и к наделению уделами татарских царевичей; последняя тенденция с течением времени уничтожилась.