Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг.

Русское правительство стало готовиться к наступательным военным действиям в мае, царь же выехал из Москвы в армию в середине июня. Крымское и турецкое правительства не остались безучастными к судьбе казанского народа и оказали поддержку казанцам, совершив нападение на Россию, хотя эта поддержка и не дала больших результатов. В тот самый момент, когда русская армия выступила в поход против Казани, хан Даулет с крымским войском и турецкими янычарами неожиданно для русских вторгся в Россию и быстро дошел до Тулы. Русские принуждены были, прежде чем начать поход против Казани, двинуть свои главные силы — правый фланг, авангард и половину дарской гвардии — против крымцев и турок. Расчет хана Даулета не удался: он полагал, что русское войско успело уже продвинуться на восток и что путь на Москву свободен. Ввиду приближения значительных русских сил осада Тулы была прекращена и хан Даулет отступил. Вельяминов-Зернов говорит об этом походе следующее: «Война эта, начатая крымцами с участием и турок (янычары их находились в ханском войске) в ту минуту, когда Иван собирался идти на Казань, была предпринята с прямою целью задержать государя и подать руку помощи Казани. Говорили это даже пленные крымцы, попавшиеся в ту пору в руки русских. Вообще следует заметить, что видимое тогда расширение русской власти сильно тревожило все окрестные мусульманские земли. В особенности были озабочены Турция и Крым. В памятниках, касающихся эпохи, близкой к времени и падения Казани, встречаем частые известия как о сношениях Турции и Крыма на счет России, так и о посольствах, которые оба государства эти снаряжали к ногайцам и даже в Астрахань, с целью поднять их против нас и убедить в необходимости стать всем мусульманам заодно, чтобы противодействовать возрастающей силе России»[226].

После отступления хана Даулета прерванный поход русских против Казани был возобновлен. Войско было напутствовано митрополитом Макарием, который трактовал эту завоевательную войну как святое, божие дело, направленное к обращению «безбожных» и «поганых» мусульман в христианство и к освобождению пленников из неволи[227], воинов же, павших в этом священном походе, — как мучеников за веру. Русскому правительству стоило огромных усилий организовать этот грандиозный поход, и дело не обошлось без заминок: новгородцы заявили, что они отказываются идти в поход, так как им, находящимся в походе с весны и бывшим в боях, невозможно быть так долго в пути и стоять под Казанью. Правительство заявило, что кто не желает участвовать в походе, тот может вернуться обратно, но что участники похода будут наделены поместьями под Казанью («кто похощет с государем пойти, тех государь хощет жаловати и под Казанию перекормити»), и в заключение составило список, кто сколько насчитывает земельной задолженности за государством[228]. Мера подействовала, и все новгородские дети боярские, мелкопоместные дворяне изъявили единогласно желание идти в поход. Правительство осуществляло программу И. Пересветова относительно «подрайской землицы, вельми угодной» для мелких дворян.

5 августа русская армия переправилась через Суру под Баранчеевым городищем и вступила в пределы Казанского ханства. На границе царя встретили гонцы из Свияжска и депутация «горных людей». 13 августа русская армия достигла Свияжска. Из Свияжска в Казань были отправлены с пленным казанским купцом письма от Шах-Али к хану Ядыгару и от царя к Кул-Шерифу с увещанием сдаться. Через несколько дней хан послал ответ, о содержании которого летописцы сообщают в следующих выражениях: «Пишет гордые и скверные слова, веру православную и царя благочестивого поносит и укоряет, також и Шигалея похуляет и себя на брань готова возвещает»[229]. С 16 по 20 августа производилась переправа русского войска через Волгу; 20 августа царь высадился на устье Казанки, близ заводи Тирен-Узяк («глубокий проток»)[230].

Казанское правительство основательно подготовилось к обороне, и в городе было заготовлено много запасов. Для применения излюбленной тактики — тревожить тыл осаждающих набегами конницы — в 15 верстах на северо-восток от Казани, на Высокой горе, была устроена укрепленная позиция в виде засеки, которая должна была являться базою для отряда князя Япанчи, мурзы Шунака и арского князя Эйюба. Казанцы были полны непреклонной решимости отстаивать свою независимость до конца. Все предложения сдать город врагам были отвергнуты, и правительство без колебаний шло к смерти или к победе.