Очерки по истории русской церковной смуты

Автор указывает, что все же церковь пользуется в народе огромным авторитетом, доказательством чему является, между прочим, тот факт, что на выборах в Учредительное собрание в Петрограде церковный список вышел на четвертое место (с. 13–14). Церковь должна принимать активное участие в строительстве новой жизни: «Без Христа, — говорит автор, — не было и не будет истинной свободы, равенства, братства» (с. 14). Политическая платформа развертывается о. Боярским в 4-й главе — «Современные политико-экономические вопросы при свете христианского церковного сознания». «Церковь Христова, — начинается глава, — содержащая всю полноту Христовой Вечной истины, не может быть низводима до уровня политической партии» (с. 17). Однако церковное сознание имеет свое мнение о насущных вопросах, и это мнение может быть выражено в следующих 13 пунктах:

1. Государственный строй. Соборный (коллективный) разум должен лежать в основе государства: какая бы то ни было единоличная, бескон трольная власть категорически отвергается.

2. Отрицание наступательной (агрессивной) войны.

3. Отрицание смертной казни.

4. Отрицание сословий.

5. Равноправие женщин.

6. Труд как основа жизни — не должно быть ни одного нетрудящего ся человека.

7. Седьмой параграф называется «Кооперация и капитализм». Автор высказывается за замену капиталистической собственности на орудия про изводства собственностью кооперативной. Кооперативы должны состоять из рабочих.

8. Восьмой параграф называется «Богатство и бедность». Здесь до казывается, что истинный христианин не может быть богатым. Подтверж дая это положение евангельскими текстами, о. Боярский остроумно заме чает, что если какой-нибудь капиталист захочет руководствоваться христи анскими нормами в своем хозяйстве, он разорится ровно через два дня.

9. Восьмичасовой рабочий день.

10. Земля объявляется общей собственностью. У помещиков земля должна быть отобрана; однако здесь же о. Боярский делает наивную ого ворку, выражая надежду (с. 29), что крестьяне не будут «обижать других землевладельцев» — под этими другими землевладельцами, вероятно, под разумеваются в первую очередь сельские батюшки.

11. Одиннадцатый параграф посвящен общей собственности. Здесь о. Боярский высказывается за культивирование и всяческое поощрение общинных форм собственности; в качестве примера приводится община, созданная Иваном Алексеевичем Чуриковым в Вырице под Петроградом. «Общность имущества, — говорит о. Александр, — ценна с христианской точки зрения как выражение духовного единства, как его завершение» (с. 31).

12. Свобода совести.

13. Тринадцатый пункт озаглавлен «Методы борьбы со злом». Сущ ность этого пункта может быть выражена тремя словами: «Исключительно мирные методы».

«Такова, — заканчивает свою брошюру «рабочий батюшка», — платформа свободного сына православной церкви» (с. 32).

Как видно из этой брошюры, о. Боярский недаром так долго вращался в среде питерского пролетариата, он не только учил ижорских рабочих уму-разуму, но и сам многому от них научился. «Платформа свободного сына православной церкви» приближалась к точке зрения значительной части тогдашнего пролетариата.

Перед расколом

Церковь Христова, воинствующая на земле и торжествующая на небесах, — нет на земле слов более чудесных, понятий более возвышенных, образов более прекрасных. Из всех концов земли, из всех краев вселенной собраны миллионы людей, соединенные сверхъестественной связью — силой, исходящей от сына еврейского плотника, распятого при Тиверии, Сверхчеловека, Спасителя мира Иисуса Христа — Единородного Сына Божия.

И основа церкви — борьба. Борьба со злом и неправдой, борьба за спасение людей, за Царствие Божие, грядущее в силе.

Борьба — основа человеческой жизни. «В борьбе крепнет убеждение и способность его отстаивать», — говорит известный русский мыслитель П. Л. Лавров (Исторические письма, 1870, с. 83). И вот, в течение почти тысячелетия Русская Православная Церковь не знала борьбы: привыкнув отождествлять себя с государством Российским, она и не знала никаких врагов, кроме тех, которых имело государство. Люди, горевшие священным огнем, звавшие на борьбу за осуществление евангельских идеалов, принуждались к молчанию. «Обществу, — говоря опять словами Лаврова, — угрожает опасность застоя, если оно заглушит в себе критически мыслящие личности» (там же, с. 66).

Застой и кладбищенская тишина царили в русской церкви в дореволюционные времена. Февраль пробудил от векового сна русскую церковь — и после первых месяцев растерянности она переживает совершенно новые, никогда раньше не виданные радостные события.