Очерки по истории русской церковной смуты

Тихон — узколоб и слеп, как крот, синодалы — оборотни, хамелеоны. Подойти плотнее к новому — синодальному, государственному укладу — это значит не примазываться, а самим начать революционизировать, активно творить. На это способны лишь наиболее свежие и сильные элементы, наиболее искренние и нравственно чистые. Но ведь и живоцерковники, и содацы тоже хвастаются своей революционностью. Их революция — не революция, а стачка, налет и грабеж. Попы, используя момент и свою силу, ринулись на захват исключительно себе побольше гостинцев, пренебрегая общим благом и общецерковной совестью. Тихон — косен и упрям, он — тормоз общественного прогресса, синодалы — волки, хищники, норовят в происходящей суматохе обмануть и революцию, и верующих, и больше натаскать в свои поповские берлоги.

Петр Первый, заслуга которого пред облагораживанием Руси — несомненна, в своем почине реформ и улучшения общественности наткнулся на инерцию и оппозицию церковников и патриарха, это побудило Петра уничтожить патриаршество, чтобы сдвинуть тот камень, который авторитетом религии давил совесть у церковников и не позволял им ассимилироваться с новым бытом, морально отрицая его. Ив 1918 году патриаршество явилось на оппозиционно-враждебных революции мотивах, как надежда и оплот старого общественного уклада и быта. Но как петровский Синод был ширмой гражданского монархизма, так сейчас, на фоне пролетарской революции, за неприемлемостью патриарха, как монархической, хотя и более слабой, чем самодержавие, консистенции, нынешний Синод представляет олигархическую организацию Иисусовых дворян, то есть попов, революционной бесклассовой нивелировке не отвечающую. На фоне пролетарской революции Синод — это притворяющаяся белогвардейщина.

Для возрожденцев ни поповская конституционная монархия, то есть патриаршество, ни поповское временщичество, или олигархия, то есть синод Троицкого подворья, — неприемлемы. Мы говорим: епископа поставляет Дух Святой через коллегию. Это значит: каждый епископ получает совершенно одинаковый дар и право инициативы, и ни один не конденсирует себе власти больше против другого. Дух Святый количественно не дробится и юридически не дифференцируется. Он не дает одному епископу прав генерала, а другому — прав полковника. Он дает разнообразие качества, талантливости, даровитости, вдохновения, а не чинов и окладов жалования. Потому разделение на епископов правящих, с полными административными правами, и на епископов — викариев, этих епископов-париев, епископов рядовых и епископов митрополитов, епископов патриархов — деление, абсолютно чуждое Христову стилю и природе Духа Святого. Это чужеядные переносы в духовную область гражданской количественной табели о рангах… Что сказал Христос Иакову и Иоанну, когда они запросили себе у Него белых клобуков, юридического закрепления чести за собой, права занять первые места рядом с Ним, справа и слева? Он назвал домогательство их не обдуманным и не духовным. Мы уничтожаем не только патриаршие куколи, но и белые, и пестрые, и меченные крестами клобуки. Мы утверждаем эссентуальную равнозначимость епископов, освобождая епископов-батраков от унижения перед епископами-сатрапами. И первенство одного из епископов, как того требует 34-е апостольское правило, не есть династическое закрепление административного преимущества, а лишь право организующего почин и распорядки. Что может делать 1-н епископ, то может делать и другой, и сегодня он, положим, регентирует в коллегии епископов, а завтра он уступает свою роль другому и становится в общий черед епископов, не унося никаких привилегий, не получая никакой пожизненной правой, династической ренты. Что один бездарный и бесталанный Николай II, что десяток и таких же неспособных сатрапов на местах, горе одно и то же. Мы даем свободный выход природной одаренности, талантливости, призванию и харизме. Мы устраняем эти подлоги при помощи архиепископских и митрополичьих титулов, покрышки ими тупости, глупости и порока.