Очерки по истории Русской Церкви. Том 1

Так целая серия посольств в Киев — это было не анекдотом о выборе вер, а действительной серией оживленных посольств, направлявшихся к Киеву со всех сторон света. В этом, можно сказать, нашествии посольств на Киев и отчасти в обратных ответных посольствах кн. Владимира сливались два потока фактов внутренних и внешних, переплетавшихся и влиявших взаимно один на другой. С одной стороны — вырастание буйного, но гениального недоросля Владимира в «мужа совершенна». «Воссиявший в сердце его разум» помог ему «уразуметь суету идольского служения» и «с сими помыслами войти в св. купель». Это диалектика интимная и духовная. Но вот внешние толчки: влияние из среды жен Владимира. Жены христианки, гадательно две чешки, несомненно жена Ярополка, затем — «мудрейшая из жен» Адлогия и сама мать Владимира, Малуша — вся авторитетная женская половина дома властно твердила зарвавшемуся, но преуспевающему Владимиру: «довольно мальчишеских глупостей, пора взяться за ум, послушать и посмотреть что творится кругом во всем мире, как народ за народом крестятся и становятся порядочными и уважаемыми». Роль Олава Триггвесона, достоверного свидетеля о том, что творится на белом свете, должна была быть исключительно убедительной. Но раз Владимир уязвился «умом Христовым», то в ту самую минуту он ощутил и глупость язычества. Найдя истину, постиг и где ложь. Иначе в природе вещей не бывает. Потому-то и нелепа концепция «Повести», что она представляет неестественной и неумной самую личность кн. Владимира: будто он сначала потерял старую религию, а на ее опустевшее в душе место начал не спеша, исподволь подыскивать какую-нибудь новую. Именно «воссиявший в сердце его разум», как восходящее солнце, тем самым прогнал тьму язычества автоматически. При свете солнца ей просто нет места. Так и в душе Владимира: поздно «искать» свет веры, если он уже воссиял. Поздно «выбирать» веры, если одна из них, вошедшая в душу, как открывшаяся истина, уже прогнала ложь других.

Но материал сказки, хотя и в преломлении, все-таки отражает историческую быль. И в данном случае, противоестественный для самого кн. Владимира «выбор» религии мог иметь значение для его «дружины», для людей инертных, с психологией не вождей, а ведомой другими толпы. Их нужно было толкнуть, заставить «посмотреть, сравнить и подумать», хотя бы и без полного понимания, «в кредит» последовать за своим смелым князем. Для них бессмысленный сам по себе осмотр вер, даже внешний, был учебой, школой, полезной для их безболезненного отрывания от старины и назревшего для «вождя» перевода народа под новое знамя. Это школьное исследование вер и культур, эту общую перековку» мировоззрения кн. Владимир считал полезным продолжать и после акта всеобщего крещения. B Никоновской летописи под 1001 г. значится: «того же лета посла Володимер гостей своих (т. е. буквально коммерческих агентов), аки в послех, в Рим, а других — в Иерусалим и во Египет и в Вавилон, соглядати земель их и обычаев их». Это было нечто подобное переработке москвичей в европейцев, которое систематически проводил Петр Великий, посылая юношей в иностранные школы.