Очерки по истории Русской Церкви. Том 2

Под Смоленском (октябрь 1610 г.) поляки потребовали немедленной сдачи Смоленска Сигизмунду и введения польских войск со штабом Жолкевского в самую Москву. Началось длительное дипломатическое состязание. Состав московского посольства под Смоленском оказался более стойким, чем московское правительство, его пославшее. Московские бояре решили впустить гарнизон Жолкевского в Москву и сдали ему свое оружие и пушки. Поляки заняли Китай-город (пока еще не Кремль). Обезоружили русских. В доме, принадлежавшем Борису Годунову, опять зазвучал католический орган и началось латинское богослужение. Сигизмунд слал в Москву указы, милостивые награды. Московская боярская верхушка писала своим послам под Смоленском: — «отдаться во всем на волю короля». Но эта капитуляция потерпела крах на упорной воле патриарха Ермогена. Когда ему поднесли на подпись такое капитуляционное письмо 6-го декабря 1610 г., он сказал: «Нет! Чтобы король дал сына своего на московское государство и королевских людей вывел бы всех вон из Москвы. И чтобы Владислав оставил латинскую ересь и принял греческую веру, — к такой грамоте я руку приложу и прочим властям велю приложить и вас на то благословляю. А писать так, что мы все полагаемся на королевскую волю, и чтобы наши послы положились на волю короля, того я и прочие власти не сделаем и вам не повелеваю. И если не послушаете, наложу на вас клятву. Явное дело, что по такой грамоте нам пришлось бы целовать крест самому королю». Салтыков взорвался, начал бранить патриарха и выхватил грозя из ножен свой кортик. Патриарх воскликнул: «не боюсь я твоего ножа! Ограждаюсь от него силою Креста Христова. Ты же будь проклят от нашего смирения в сей век и будущий». После этой дикой сцены патр. Ермоген не скрывал своего мнения и говорил: «Враги почти у ног наших. Когда ссадим их с шеи, тогда изберем себе природного государя».

Сказалась тушинская психология. Не взирая на голос патриарха, боярская партия 23-го декабря 1610 г. все-таки повезла свою капитуляцию под Смоленск. Но там натолкнулась на то же сопротивление перманентного посольства при ставке. Это посольство во главе с Филаретом признало привезенный текст незаконным, без подписи патриарха. Пробовали капитулянты прибегнуть к новой политической идеологии чисто светской государственности в том смысле, что «патриарх в земские дела не должен вмешиваться». Но перманентное посольство возражало, базируясь на принципы исконной теократической московской государственной идеологии. Их исповедание примечательно: «Изначала у нас в русском государстве так велось: если великие государственные или земские дела начнутся, то государи наши призывали к себе на собор патриархов, митрополитов, архиепископов и с ними советовались. Без их совета ничего не приговаривали. И почитают наши государи патриархов великою честию, встречают их и провожают; и место им сделано с государями рядом. Так у нас честны патриархи, а до них были митрополиты.Теперь мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек начальный. Без патриарха теперь о таком великом деле советовать непригоже. Когда мы на Москве были, то без патриархова ведома никакого дела бояре не делывали, обо всем с ним советовались. И отпускал нас патриарх вместе с боярами. Да и в верющих (верительных) грамотах и в наказе, и во всяких делах, вначале писан у нас патриарх и потому нам теперь без патриарховых грамот, по одним боярским, делать нельзя». Стойкость Филарета, Авраамия и других духовных и за ними светских послов была решающей. Этой стойкостью и дальнейшим своим пленом и страданиями Филарет очистил себя от упреков в нечестности, которые сыпались на него за двусмысленные отношения к Ι и II Самозванцам. Пока русские послы под Смоленском выдерживали натиск, в Москве назрел перелом.

Перелом пошел от 11-го декабря 1610 г., когда был убит Тушинский Самозванец. Этот террористический акт послужил сигналом к собиранию русских людей под лозунгом: «Объединимся и выгоним литовских людей из Москвы». Об этом сам Михайло Салтыков информировал свою королевскую партию под Смоленском. Через несколько недель Салтыков туда доносит: «Патриарх внушает всем, если королевич не крестится в христианскую веру и все литовские люди не выйдут из московской земли, королевич нам не государь; — что то же патриарх пишет и в другие города; — и что московский народ сочувствует этому и все хотят стоять против ляхов».